Лежащий под одеялом мужчина и в самом деле превратился в то, что было до нашего появления.
Серёгу мы похороним со всеми почестями, а что до Мишки-лиходея Пусть его труп волки растащат, вздохнул староста. Собаке собачья смерть. Любаву вот жалко. Исходил ведь её изверг, нутро всё отбил. Теперь пустышкой на всю жизнь останется.
Её Тисвиса в помощницы возьмёт, сказал я, показывая, как гоблинша усаживает девушку в машину. Приведём в порядок, вылечим, пуще прежнего в деревню вернётся
Не надо бы ей обратно в деревню, барин, покачал головой староста. У нас хоть люди и добрые, но сами понимаете.
Понимаю. Микей, а вам теперь следует познакомиться с самой Тисвисой. Женщина она жёсткая, но справедливая. Думаю, что найдёте вы общий язык. По всем вопросам обращаться сперва к ней, а уже потом ко мне. Она моя правая рука по управлению деревнями.
Баба? нахмурился Микей. Нет, я слышал, что другие деревни под её началом, но думал, что врут мужики.
Вот и ваша деревня встанет под её начало. А уж если она мне пожалуется на сексизм или какие ущемления, то
То мы и сами ущемить кое-кому кое-что сумеем, прогудел за спиной Боротор.
Я усмехнулся, кивнул на орка, а потом протянул руку Микею:
Вот и состоялось наше знакомство. Пусть и не при очень приятных обстоятельствах, но состоялось. Будем жить-поживать и добра наживать. От вас жду повиновения и старания. Я со своей стороны приложу все усилия, чтобы добра у моих людей было как можно больше.
Хмурый староста пожал руку в ответ. Рукопожатие было твёрдым, мозолистым. Руки не понаслышке знали значение слова «труд».
Обратно я ехал в обществе орков. Марина попросила, чтобы не смущать Любаву мужским присутствием, пока завезет к себе в дом. Я отчасти был даже рад поездке с орками. Пусть и пришлось заткнуть нос затычками,
зато не пришлось затыкать уши берушами, чтобы не слышать рассуждения о том, что все мужики козлы!
Глава 2
Петька, а он точно попадёт в яму? Вдруг он её перепрыгнет? прошептала Маша.
Точно попадёт, сестрёнка, не пе-переживай. Не зря же мы так готовились. Лежи тихо и притворяйся, что мы спим. Если он перепрыгнет, то мы спустим «секретное оружие», а я ещё но-ножик спрятал под подушкой, ответил Петька.
Пламя свечи отбрасывало тени на стены палатки. Сквозь прорезь полога внутрь заглядывала любопытная луна. Снаружи тихо шумели листья яблони, старый пёс Удмурт сонно брехал на мотыльков. За стенкой похрапывало «секретное оружие».
Я всё равно боюсь, ведь он такой страшный. Помнишь, как он приходил, пыхтел и скрёбся под кроватью? Он меня ещё лизнул в ногу, и язык был такой холодный, такой скользкий, Маша чуть не плакала, но держалась, хотя испуганные глазёнки налились тёплой влагой.
Не дрейфь, Маш, по-поймаем! уверенно сказал Петька и потрепал её по руке.
Маше всего семь лет, Петька на два года старше и сегодня они оба «охотники на Бабайку». Тёплой майской ночью они затаились в палатке и ждали существо, которое наводило ужас на обитателей дома. Вернее, на двух его обитателей Петьку и Машу.
Это существо тихо появлялось из шкафа и шелестело по полу, иногда касалось выступающих над кроватью рук и ног. Стоило детям пошевелиться, как ночной посетитель тут же исчезал и пропадал до следующей ночи. Его никогда не было видно, но всегда пахло свежей землёй и какой-то кислятиной, словно Бабайка таскал в карманах сгнившие яблоки.
Петь, ты такой храбрый. Мне все-все-все девочки завидуют, что у меня есть такой брат. Только Тонька говорит, что у тебя зубы неровные, но у Тоньки самой двух зубов не хватает и коса у неё расплетается. А мне с тобой совсем нестрашно, пролепетала «храбрая» Маша, то и дело стреляя глазенками в сторону огромного блина луны.
Тоньке скажи, что она дурочка г-глупая, авторитетно заявил Петька и пару раз ударил подушку, чтобы улечься удобнее. Бояться тебе нечего, мы на своей земле, в случае чего родители прибегут. Когда я в по-последний раз проходил мимо их комнаты, то слышал скрипы. Наверное, это они п-п-прыгали на кровати чтобы нашу палатку лу-лучше видеть из окна. Мама даже стонала, а папа кряхтел, видать, не привыкли так высоко прыгать. Но это зря они так. Я ведь с тобой. И я Бабайку вот так вот раз-раз-раз.
Петька разложил перочинный нож, настоящий пацанский, с кучей нужных отверточек и шил, даже были небольшие ножницы. Основное лезвие небольшое, но очень острое, недаром же Петька точил его полтора месяца на куске оселка. Показывая, как он будет всаживать нож в тело врага, мальчик несколько раз проткнул воздух. От резких движений качнулось пламя свечи, тени на стенах прыгнули выше.
Двухместная палатка одним боком прислонилась к раскидистой яблоне. Петька лично устанавливал и натягивал парусиновую ткань на колышки. Отец помогал, но основную работу пришлось делать Петьке. Хорошо ещё, что папа поддался на уговоры и разрешил детям переночевать во дворе, чтобы поохотиться на заклятого врага.
Идея западни пришла Петьке в голову, когда он увидел по телевизору, как охотились древние люди. Предки вырывали яму и крепили на дне острые колья. Когда животное попадало в замаскированную западню,