Вот тут будет нормально. говорит Виктор, останавливаясь и поворачиваясь к своим спутникам: так чего ты там мне сказал? Будем разбираться? Один на один или твой приятель тоже в деле?
Слышь, ты че такой борзый, а? подобрался долговязый: ты че такой борзый и дерзкий? Базаришь до хрена, как отвечать за базар будешь?
Кто тут борзый так это ты. Так что так и будешь говорить? Или все же Виктор скинул с себя мастерку, огляделся и повесил ее на обломанную ветку растущего рядом тополя. Сразу за школой, за гаражами был пустырь, тут на переменках собирались старшеклассники и курили, а порой и алкоголь потребляли. Тут же и все эти школьные «ты меня уважаешь» происходили, благородные идальго,
еще будучи инфантами усваивали что порой честь нужно отстаивать не словами а в поединке. И так как шпаги и рапиры школьники не носили, то поединки происходили по правилам маркиза Куинсберри, запрещено было кусаться, выдавливать глаза и бить «по яйцам», а также добивать лежачего.
Ну ты борзый, физрук прищуривается долговязый, но поднимать руки не спешит. Виктор знает почему. Такие как он даже не хищники, а падальщики. Набросится на слабого да запросто. Загнобить того, кто уже загноблен всегда пожалуйста. Но вот сразится с сильным эти ребята чувствуют страх как акула капельку крови в воде, за несколько миль. Но точно так же чувствуют они и отсутствие страха. А Виктор сейчас повышал ставки, ведь в уличной драке побеждает тот, кто готов зайти дальше
Я тебя понимаю. кивает Виктор: у нас разные весовые категории, да и в боксе я не новичок. Результат предсказуем, я набью тебе морду.
Слышь ты!
У меня есть предложение. Виктор растягивает «улыбку до ушей», подаваясь вперед: давай на ножах, а? У тебя есть нож? У меня есть. Тогда ни у кого не будет преимущества, я не умаю биться на ножах, ты тоже, мы в равном положении. Левыми руками возьмемся, твой кореш ремнем свяжет, чтобы никто никуда не убежал а в правых будут ножи. Классно? Круто? Давай, иди сюда он протягивает вперед левую руку, пряча правую за спиной.
Ээ долговязый замирает, оценивая Виктора взглядом. Виктор смотрит ему прямо в глаза, улыбаясь и испытывая нездоровую радость внутри наконец-то и в этом мире можно будет выпустить Темного Попутчика прогуляться жалко, что днем, жалко, что посреди города, ему не нужны трупы, но так охота наконец расслабиться и выпустить все, что накопилось он сглотнул.
Ты, мужик, совсем больной говорит долговязый и делает шаг назад: ты чего? Я ж тебя знаю, ты физрук в школе а еще с детьми работаешь.
Точно. кивает коренастый, прячась за спину своего приятеля: нельзя тебя к детям допускать, ты же психованный.
Да ну вас. расстраивается Виктор: вы же хотели дуэли, я предлагаю дуэль. Правда сейчас не совсем удобно давайте вечерком встретимся, там, где нас никто не увидит? Только никакой милиции!
я бы с тобой разобрался, но у меня дела, вот. долговязый продолжает пятится: ей-богу дела! Костян, пошли отсюда, чего на него время тратить!
Точно! Смотри у нас! Мы еще встретимся! добавляет коренастый и двое быстро-быстро, торопясь уходят, ускоряя шаг так, что это выглядит уже спортивной ходьбой на грани бега. Виктор качает головой, глядя им вслед.
Ну что за люди, вздыхает он, справляясь с адреналиновым подъемом в груди: на самом интересном месте.
Он огляделся. Пустырь был пуст, как и полагается порядочному пустырю, разве что перекати-поле не катилось, но как говорится не сезон. Да и нет в сибирской провинции никаких перекати-поле. А вот сдерживать адреналиновый приход после выброса вредно для здоровья. Надо бы в самом деле к старшему брату Артура Борисенко в подпольную секцию записаться, пар выпустить в конвенциональных условиях. После спарринга всегда дышаться немного легче становится, перестает тестостерон на уши изнутри давить
Он снял свою мастерку с обломанной ветки тополя, накинул ее на плечи, размял шею, снова вздохнул, засунул руки в карманы и неспешно зашагал по направлению к дому. По пути решил пройти длинным путем, не срезая через железнодорожные пути, а через городской парк культуры и отдыха. Вечер был приятный, в воздухе появилась вечерняя прохлада, так что почему бы и не прогуляться?
Включили фонари, вокруг которых совсем скоро начнут собираться мотыльки и прочие ночные насекомые, летящие на свет. По дорожкам, усыпанным гравием и мраморной крошкой ходили парочки и редкие компании, все же рабочий день случился, не выходной. Это вечером в субботу и пятницу тут можно толпу встретить, а в обычные дни советские люди как и завещал Никита Сергеевич, проектируя свои знаменитые «хрущевки» уже отужинали, посмотрели телепрограмму «Время» и легли баиньки. Те кто помоложе и не растеряли весь свой пыл на работе принялись делать новых советских людей, которым правда выпадет жребий жить при новом капитализме информационной эпохи.
Навстречу Виктору прошла компания из трех девушек в легких, летних платьицах, они переглянулись между собой и прыснули смехом, ускорили шаг, пробежав мимо. Виктор улыбнулся, оглянувшись им вслед. В каждом движении у этих девушек чувствуется энергия юности, сила и здоровье. Он совсем уже собрался вздохнуть, но спохватился. Чего вздыхать-то? Теперь и у него есть молодое тело, тут главное, что к телу прилагается и мозг, голова. Знания о том, каково это уже прожить жизнь. Он все-таки вздохнул. Хорошо