Он под ней напряжен, как железо, и они прижимаются друг к другу без движения. Грейнджер позволяет себе на мгновение встретиться с ним взглядом, и это почти ошибка, потому что в его глазах полыхает настоящий огонь, настолько горячий, что она чуть не сгорает в нем
Через силу Гермиона немного отстраняется и на мгновение думает о том, как он просто дернет ее назад, и она не уверена, позволит ли ему или нет, но выдержка Драко достойна лучших похвал: он терпит. Хотя дышит жадно и срываясь.
Уже почти семь утра, говорит Грейнджер тихо, а у меня встреча в семь тридцать.
Ты кончишь до семи, обещает Малфой, и она чувствует легкое движение его челюсти, посылающее разряды в ее тело.
Я не настолько возбуждена, врет Гермиона.
Настолько. Но и я хорош, хвастается он, и в его взгляде снова появляется знакомое самодовольное выражение, которое бесило ее все эти дни.
И жажда становится нестерпимой, когда она понимает, что хотела именно этого.
Тогда докажи.
Еще до того, как
Грейнджер заканчивает предложение, Драко уже засасывает ее губами, и она громко ахает от внезапного, расплавленного жара его рта, полностью прижатого к ней. Гермиона садится на икры, ее колени находятся по обе стороны от его головы, светлые чуть вьющиеся от выступившего пота волосы касаются ее кожи, и он приспосабливает свою хватку так, чтобы тесно обнимать ее бедра, и стонет в нее. И Грейнджер уже на полпути.
Малфой пускает в ход свой язык, скользя по ее мокрым складкам и погружаясь в нее, пока она не начинает хныкать слишком громко для офиса, но недостаточно громко для того, чтобы полностью выплеснуть распирающие ее эмоции. Гермиона еще помнит, что должна контролировать Драко, но в действительности она позволяет ему вести управлять ей, используя язык и удивительно мягкие губы, прижимающиеся к ней.
Если бы он не мог дышать, она почти уверена, что Малфой бы оттолкнул ее, но, даже когда он полностью сосредоточен на том, что прямо перед ним, его бедра двигаются в постоянном ритме, имитирующем соитие, и вообще Грейнджер не уверена, что кто-то из них вообще способен остановится прямо сейчас. Он наклоняет голову, чтобы коснуться носом ее клитора, пока он трахает ее языком, и Гермиона чувствует это так остро, почти болезненно.
Да, вот так набором звуков. И Малфой ускоряется, он сосет сильнее, проталкивается глубже, и она близка к финалу. Но одновременно ей хочется растянуть это мучительно-сладкое мгновение, однако ей не удается подобрать слова, чтобы сказать ему, чтобы он замедлился. Пытаясь чуть отстраниться, Грейнджер смотрит на него сверху вниз: его лицо зарылось между ее бедер, а глаза закрыты. Драко, шепчет она, и он смотрит на нее, и в его взгляде полная палитра чувств от триумфа до признания безоговорочной капитуляции.
Гермиона резко вскрикивает, запрокидывает голову назад и прижимается к его лицу, когда Малфой вытягивает волну за волной ее удовольствия.
Даже когда она расслабляется и обмякает, он продолжает, и Грейнджер падает ему на грудь, чтобы вырваться, а его язык похотливо хлюпает по ней, когда она удаляется. Вся нижняя половина его лица влажная, и Малфой больше не ухмыляется он тяжело дышит, с открытым ртом, и она чувствует, как он льнет к ее спине, его пальцы твердо касаются ее бедер. Гермиона отводит руку назад и прижимает ее к его члену, и Драко стонет, вздрагивает. Она успевает провести по нему ласкающим движением не больше трех раз, а затем Малфой вскрикивает и пытается согнуться под ее весом, но Грейнджер удерживает его до тех пор, пока он не затихает. Ее ладонь становится чуть влажной, даже сквозь ткань его штанов.
Они глядят друг на друга.
Драко не выглядит самодовольным, как Гермиона ожидала, и сама она не чувствует себя настолько неловко, как могло бы быть. Кто-то из них жалеет?
Грейнджер встает и поправляет юбку, а он просто смотрит на нее снизу вверх, глаза все еще чуть осоловевшие, словно пьяные, а волосы взъерошены. Гермиона протягивает ему руку и помогает подняться на ноги, но когда Драко встает, он не отпускает ее; держит и продолжает разглядывать.
Еще нет и семи, не так ли? наконец говорит он, и она чувствует как к горлу снова подкатывает раздражение.
Отпусти меня, требует Грейнджер, высвобождаясь. Я пойду приму душ. Гермиона многозначительно смотрит на его штаны, а затем снова ему в глаза, однако Малфою, кажется, все равно, как он выглядит.
Его лицо блестит от ее влаги, но Драко ни на грамм не смущен. И, конечно, выглядит сексуально, даже помятым и раскрасневшимся.
Когда она почти уходит, он кричит ей вслед:
Я же говорил тебе, что у меня это хорошо получается. И я знаю, что был прав насчет кофе!
Гермиона замирает в дверях.
Меня бесит твое самомнение. Но пока я не готова уволить тебя, признается она, хотя они оба знают, что худшее, что может с ним случиться, это то, что Люциус отдаст его в услужение к какому-то другому руководителю.
Драко лишь улыбается.
И она закрывает дверь, пытаясь не размышлять о том, что она заставит его сделать завтра.
* Об умении сжимать и слышать *
Благополучно укрывшись в безопасности своего дома того, где нет напоминаний о нахальном подчиненном и его злобном, но искусном языке, Грейнджер старается не думать о том, что пламя свечи для медитации напоминает ей о его глазах с хитринкой, а, когда она принимает ванну, то определенно