Она знает, что он намеренно вбросил эту семейную связь, поэтому она отвечает:
Нет, и решительно смотрит на свой монитор, отмахиваясь от него, желая, чтобы он исчез с глаз долой.
Напрасно, Драко недоволен, но все равно уходит, и Грейнджер думает, что, может, и зря отказалась, но она упряма, и не зовет его обратно.
Когда разговор со старшим Малфоем проходит из рук вон плохо, она хмурится, возвращаясь в свой офис, и, проходя мимо Драко, с раздражением замечает, что его самодовольный взгляд снова при нем.
* * *
Похоже, Малфой задается целью довести ее.
В течение следующих четырех недель он, кажется, делает для этого все: дает свои непрошенные советы; врывается в ее кабинет по своей прихоти, а не когда она зовет его; мелькает у нее перед глазами при любом удобном и не особо случае. И в пятницу перед выездом Грейнджер в командировку он сообщает ей, что забронировал для нее сеансы массажа в гостиничном номере, которые начнутся, как только она прибудет после полета.
Ты должен отменить это, я не буду делать массаж на деньги компании, протестует она.
Драко лишь ухмыляется.
Компания за это не платит.
Тем более, ты не можешь потратить мои деньги, не спросив меня!
Ты тоже не платишь за это. Почти каждый день в конце дня ты потираешь себе шею, но не хочешь, чтобы я прикасался к тебе. Получи гребаный массаж, и дело с концом. Он складывает руки на груди и задиристо смотрит на нее.
Следи за своим ртом, говорит Гермиона, это неподходящий язык для офиса.
Драко поднимает подбородок, и она знает, что он хочет сказать: «А ты заставь меня!», и Грейнджер на мгновение задумывается, что была бы рада каким-то образом сломить его, но, разрывая их зрительную дуэль, кто-то стучит в дверь, и Малфой уходит.
Она не видит его до конца дня.
* * *
Неделя, проведенная вдали от него, полезна для ее самоконтроля и здравомыслия, и, за исключением массажа, в течении которого Гермиона тратит большую часть времени на размышления о нем, в остальное время ей удается отвлекаться.
Когда она возвращается в офис, рано утром, до семи, а он приходит через несколько минут, Грейнджер на мгновение кажется,
что она скучала по нему. По его красивой мордашке и излишнему вниманию к ее персоне.
Но это блажь. Которую Гермиона рвет из себя.
С возвращением, говорит Малфой весело, как будто они друзья. Как прошла поездка?
Продуктивно.
Он сидит в кресле перед ней и ждет, что она скажет что-то еще.
Но Гермиона молчит, чересчур внимательно изучая данные на мониторе. Хотя это лишь видимость. Все, что она пытается делать на самом деле, это игнорировать его природный, чисто мужской магнетизм. Что-то на уровне инстинктов.
Как поживает массажистка? спрашивает Драко, врываясь в ее упрямую решимость удержать собственное либидо под контролем.
Хорошо.
Веселая улыбка Малфоя превращается во что-то менее дружелюбное, но такое же заманчивое. Он встает и закрывает дверь.
Медленно поворачивается к ней.
Ты ненавидишь меня за то, что я сын Люциуса, или я что-то сделал тебе лично? Ты так обиделась за то, что я неправильно приготовил кофе?
Грейнджер вынуждена встретить его взгляд.
Есть нечто-то уязвимое в том, что Драко не может определиться обращается ли он к ней «на вы», или панибратствует. В периоды «ты» Гермиона особенно остро фантазирует над тем, что Малфой звучит слишком открыто.
Я не ненавижу тебя, говорит она, и, по ее мнению, это правда. Хотя иногда Грейнджер и думает, что ее чувства к нему сверх иррациональны. Иногда ей трудно понять, откуда берется ее гнев; заслужил ли он его своими действиями или просто своим отношением.
Я тебе не нравлюсь.
Ты ужасный помощник, заявляет Гермиона, и теперь он выглядит обиженным.
Это ложь. Я делаю все, что ты мне скажешь.
Не все, бормочет она.
Чего я не сделал? Я хорош в своей работе, и ты знаешь это. Просто слишком упертая
Ты когда-нибудь затыкаешься? запальчиво огрызается Грейнджер, и, по иронии судьбы, это заставляет его замолчать. Временно.
Я не так много говорю
Дело не в том, как много ты говоришь, а в том, как ты говоришь со мной. Как будто босс тут ты.
Малфой снова подходит ближе к ее столу, его руки все еще скрещены на груди. Он одет в простую белую рубашку, без галстука, расстегнутую на горле. И Гермиону слишком раздражает то, каким красивым он остается независимо от обстоятельств.
Ее буквально потряхивает от бешенства.
Когда-нибудь я им и буду, с напускным равнодушием произносит Драко.
Пока нет, говорит она, глядя на него в упор. Сейчас я босс. Я твой босс! Грейнджер улавливает в собственном голосе истерические нотки.
Так точно, соглашается он без видимых трудностей. И смотрит на нее глубоко. Жадно. В воздухе вдруг что-то потрескивает, и Гермиона чувствует, как дрожит каждый волосок на ее теле. Так почему бы тебе не сказать мне, что делать?
Ее сердце стучит слишком часто.
Я хочу, чтобы ты ушел, произносит она, но Малфой слегка качает головой.
Нет. Это не то, что ты действительно хочешь, чтобы я сделал. Я же сказал тебе: я твой, чтобы ты командовала. Ну?
Грейнджер понятия не имеет, какой смысл вкладывает в свои слова Драко. Но точно, что это не имеет ничего общего с буквальным значением.