Благодарим Тебя, о всемилостивейший Отец наш, Конни извлекает трупик из-под воды, что Ты изволил возродить чадо сие к жизни вечной и принял ее в лоно Свое! Положив вымокший комочек плоти на алтарь, он наклоняется к Лорне Данфи и опускает ладонь на лобик Меррибелл. Анджела Данфи, назови имя этого твоего чада.
М-м-меррибелл Ш-шобэйн Издав короткое
змеиное шипение, Анджела вырывает Меррибелл из рук кузины и прижимает дитя к своей груди. Меррибелл Шобэйи Данфи!
Священник делает шаг вперед, гладит клочок рыжеватых волос, пробивающихся на черепе ребенка.
Мы приветствуем эту грешницу
Анджела рывком разворачивается и, не переставая заслонять телом свое дитя, спрыгивает с возвышения в придел тот самый придел, в котором Конни надеется когда-нибудь увидеть ее шествующей в преддверии таинства Правомочного Единобрачия.
Остановись! кричит Конни.
Анджела! визжит Лорна.
Куда?! вопит алтарный служка.
Для женщины, совсем недавно родившей двойню, Анджела двигается на удивление живо; она очертя голову проносится мимо остолбеневших прихожан и кидается прямиком через притвор.
Прошу тебя! заклинает ее Конни.
Но та уже выбегает в двери, унося с собой свою не сподобившуюся спасения дочь на кишащие людьми улицы Бостонского острова.
В восемь семнадцать вечера по Восточному стандартному времени способность Стивена к деторождению достигает своего еженедельного пика. Об этом ему говорит циферблат на его запястье, который жужжит, словно взбудораженный шершень, в то время как Стивен натирает зубы содовым порошком. «Взз! говорит счетчик спермы, напоминая Стивену о его неотвратимой обязанности. Взз! Взз! Скорее найди нам яйцеклетку!»
Стивен замирает, не донеся щетку до рта, и, не тратя время даже на то, чтобы сполоснуть рот, торопливо проходит в спальню.
Кейт лежит на продавленном матрасе; она курит сигарету без фильтра, придерживая на животе свою вечернюю порцию рома «Эрбутус» со льдом. Малыш Малькольм устроился на матери сверху, прижавшись беззубыми деснами к ее левому соску. Ее взгляд устремлен на дальнюю стену, где в обрамлении потрескавшейся шершавой штукатурки расположен экран телевизора, показывающий, как обычно по воскресеньям, ночную передачу «Пусть эти малыши приходят». Архиепископ Ксаллибос, сидя посередине телестудии, заполняет собой все помещение, которое обставлено в подражание детскому саду: мягкие игрушки, настольные игры, ярко раскрашенные буквы алфавита. Дошкольники ползают по фальстафовскому телу прелата, съезжают по его ногам, виснут на руках, словно он представляет собой некую деталь оборудования детской площадки.
Знаете ли вы, что при одном-единственном акте онанизма за какие-то несколько секунд умирает более четырехсот миллионов детей? спрашивает Ксаллибос с экрана. Иисус в Евангелии от святого Андрея сказал: «Мастурбация это убийство».
Стивен неуверенно кашляет.
Дорогая, ты случайно не хочешь
Его жена подносит к сжатым губам указательный палец. Даже когда она заставляет его замолчать, она все равно кажется Стивену прекрасной. Эти огромные глаза и высокие скулы, эта грациозная лебединая шея
Ш-ш-ш!
Проверь, пожалуйста, говорит Стивен, проглатывая соду.
Кейт поднимает к глазам свое тонкое запястье и смотрит на овуляциометр.
Не раньше чем через три дня. Может быть, через четыре.
Проклятие!
Он так любит ее! Он так нестерпимо ее хочет сейчас не меньше, чем когда они еще только сподобились таинства Правомочного Единобрачия. Супружеские разговоры это, конечно, хорошо; но когда ты настолько обожаешь свою жену, когда ты жаждешь понимать ее превыше всех остальных, тебе необходимо говорить с ней также и на языке плоти.
Станет ли кто-либо отрицать, что наиболее раскаленный из секторов Ада отведен для тех, кто нарушает права незачатых? вопрошает Ксаллибос, шутливо закрываясь рукой от ангелоподобного дитяти. Станет ли кто-либо спорить, что контрацепция, случайные половые связи и поллюции обрекают тех, кто их допускает, на безвозвратное путешествие в Обитель вечных мучений?
Киска, я хочу у тебя кое-что спросить, говорит Стивен.
Ш-ш-ш
Вот эта молодая женщина, которая была на литургии сегодня утром ну, которая потом убежала
Ее подкосило то, что у нее была двойня, Кейт высасывает остатки рома. Кусочки льда звякают, ударяясь друг о друга. Если бы ребенок был только один, она бы, скорее всего, справилась.
Э-э, ну да, разумеется, говорит Стивен, указывая на малыша Малькольма. Но представь себе, если бы у тебя родился ребенок
Небеса это навсегда, Стивен, говорит Кейт, набивая рот льдом. Да и Ад не на меньший срок. Она жует; ее моляры с хрустом перемалывают ледышки. С ее губ стекают капельки подкрашенной ромом воды. Лучше поторопись в церковь.
До новых встреч, друзья! говорит Ксаллибос сквозь нарастающее крещендо музыкальной темы. На его колене сидит трехлетний корейский мальчик;
архиепископ подкидывает его, изображая лошадку. И пусть эти малыши приходят!
По пути ко входной двери Стивен проходит через тесную и вонючую гостиную, исполняющую роль детской. Здесь все тихо, все в порядке. Все четырнадцать малышей по одному на каждый год, прошедший после первой менструации Кейт спят крепким сном. Девятилетний Роджер очень похоже, что от него, продукт совпадения циклов Стивена и Кейт: у мальчика стивеновы белокурые вьющиеся волосы и приковывающие внимание зеленые глаза. Как это ему ни трудно, Стивен старается не обращаться с Роджером как-то по-особенному никаких прогулок наедине к лягушачьему пруду, никаких дополнительных сладостей к Рождеству. Хороший отчим не позволяет себе обнародовать свои пристрастия.