Очень рад вас видеть, сказал он. Двое детишек! Это как раз то, чего мне не хватало!
Мистер Кеттерли, сказала Полли, мне пора обедать, меня дома ждут. Отпустите нас, пожалуйста.
Со временем, сказал дядя Эндрью. Нельзя упускать такого случая. Мне не хватало именно двух детей. Видите ли, я ставлю уникальный опыт. С морской свинкой, видимо, получилось. Но что может рассказать свинка? И ей вдобавок не объяснишь, как вернуться.
Дядя, сказал Дигори, нам правда обедать пора, нас искать станут. Вы должны нас отпустить.
Должен? переспросил дядя Эндрью.
Дигори и Полли переглянулись, как бы говоря друг другу: «Надо к нему подлизаться».
Если вы нас выпустите, сказала Полли, мы после обеда вернемся.
Кто вас знает? сказал дядя Эндрью, хитро усмехаясь, но тут же передумал.
Отлично, проговорил он, надо так надо. На что нужен таким детям какой-то скучный старикашка. Он вздохнул. Если бы вы знали, как мне бывает одиноко. Да что там Ладно, ступайте обедать. Только сначала я вам кое-что подарю. Не каждый день у меня бывают маленькие посетительницы, особенно такие симпатичные.
Полли подумала, что он не такой уж и сумасшедший.
Хочешь колечко, душенька? спросил ее дядя Эндрью.
Желтое и зеленое? спросила она. Ой, какая прелесть!
Нет, зеленое нельзя, сказал дядя, очень жаль, но зеленого я тебе подарить не могу. А вот желтое всегда пожалуйста. Носи на здоровье. Ну, бери!
Полли перестала бояться, к тому же кольца и впрямь как-то завораживали, притягивали к себе. Она двинулась к ним.
Слушайте!.. Это ведь колечки гудят!
Что за странная мысль! засмеялся дядя. Смех его звучал вполне естественно, а вот выражение дядиных глазок Дигори не понравилось.
Полли, не дури! крикнул он. Не трогай!
Но было поздно. Не успел он договорить, как Полли коснулась одного колечка и сразу же, без единого звука, исчезла. Дигори остался наедине с дядей.
Глава вторая Дигори и его дядя
Дигори потом говорил, что его просто затошнило от такой подлой уловки. Но кричать он, конечно, больше не стал.
То-то же! сказал дядя. Ничего не поделаешь, всякий бы поразился. Я и сам удивлялся вчера, когда исчезла морская свинка.
Так это вы кричали? спросил Дигори.
Ах, ты слышал! Ты что, следишь за мною?
Нет, сердито сказал Дигори. Вы лучше объясните, что случилось с Полли?
Поздравь меня, мой мальчик, дядя Эндрью снова потер руки,
опыт удался. Девочка исчезла. Сгинула. В этом мире ее больше нет.
Что вы с ней сделали?
Послал хм в другое место.
Ничего не понимаю, сказал Дигори.
Что ж, я тебе объясню. Дядя Эндрью опустился в кресло. Ты когда-нибудь слышал о миссис Лефэй?
Нашей
двоюродной бабушке? вспомнил Дигори.
Не совсем, сказал дядя Эндрью, она моя крестная. Вон ее портрет, взгляни.
На выцветшей фотографии Дигори увидел престарелую даму в чепчике. Такой же портрет, вспомнил он, лежал в комоде у него дома, и мама замялась, когда он спросил ее, кто на нем изображен. Лицо было не слишком приятное, но, может, виновата старая фотокарточка
Кажется кажется, она была не совсем хорошая? спросил он.
Ну, хихикнул дядя Эндрью, все зависит от того, что считать хорошим. Люди очень узки, мой друг. Допустим, у нее были странности, были чудачества. Иначе ее не посадили бы.
В сумасшедший дом?
О, нет, ни в коем случае! возмутился дядя. В тюрьму.
Ой! сказал Дигори. За что?
Бедняжка! вздохнул дядя. Ей чуть-чуть не хватало благоразумия. Но не будем вдаваться в подробности. Ко мне она всегда была добра.
При чем тут это все! вскричал Дигори. Где Полли?
Всему свое время, мой друг, сказал дядя. После того, как миссис Лефэй выпустили, она почти никого не хотела видеть. Я был среди тех немногих, кого она продолжала принимать. Понимаешь, во время последней болезни ее стали раздражать ординарные, скучные люди. Собственно, они раздражают и меня. Кроме того, у нас были с ней общие интересы. За несколько дней до смерти она велела мне открыть тайничок в ее шкафу и принести ей маленькую шкатулку. Стоило мне взять ее в руки, и я прямо затрясся, почувствовав тайну. Крестная приказала не открывать ее, а сжечь, с известными церемониями. Разумеется, я ее не послушался.
И очень зря, сказал Дигори.
Зря? удивился дядя. Ах, понимаю. По-твоему, надо держать слово. Резонно, мой милый, очень советую. Но, сам понимаешь, такие правила хороши для детей, слуг, женщин, вообще людей, но никак не для мудрецов и ученых. Нет, Дигори. Причастный к тайной мудрости свободен и от мещанских радостей, и от мещанских правил. Судьба наша, мой мальчик, возвышенна и необыкновенна. Мы одиноки в своем высоком призвании Он вздохнул с такой благородной печалью, что Дигори на мгновение посочувствовал ему, покуда не вспомнил дядины глазки, когда тот предлагал Полли кольцо, и не подумал: «Ага, он клонит к тому, что может делать все, что ему угодно!»
Конечно, я не сразу открыл шкатулку, продолжал дядя. Я боялся, нет ли в ней чего-нибудь опасного. Моя крестная была чрезвычайно своеобразной дамой. Собственно, она была последней из смертных, в ком еще текла кровь фей. Сама она застала еще двух таких женщин герцогиню и уборщицу. Ты, Дигори, беседуешь с последним человеком, у которого крестной матерью была фея. Будет что вспомнить в старости, мой мальчик!