Их пребывание на Земле близилось к концу, когда Жискару наконец удалось остаться наедине с Бейли. Минимально воздействовав на несколько мозгов, он добился своего объявили перерыв.
Не думайте, что я игнорировал вас, Жискар, виновато сказал Бейли. Просто у меня не было случая побыть с вами. Я не такая уж большая шишка и не могу распоряжаться своим временем.
Я так и понял, сэр, но сейчас мы можем побыть вместе некоторое время.
Да. Доктор Фастольф сказал мне, что Глэдия живёт хорошо. Но он мог сказать так по доброте душевной, зная, что я хочу услышать. Вам я приказываю говорить правду. У Глэдии всё в порядке?
Доктор Фастольф сказал вам правду, сэр.
Надеюсь, вы помните, что, когда мы в последний раз виделись на Авроре, я просил вас охранять и защищать Глэдию?
Друг Дэниел и я, сэр, помним вашу просьбу. Я устроил так, что, когда доктора Фастольфа не станет, мы с другом Дэниелом перейдём в собственность мадам Глэдии. Тогда у нас будет ещё больше возможностей оберегать её.
Это будет уже после меня, печально сказал Бейли.
Я понимаю, сэр, мне очень жаль.
Ничего не поделаешь, но кризис наступит должен наступить
раньше смерти доктора Фастольфа. Но всё равно после моей.
Что вы имеете в виду, сэр? Какой кризис?
Жискар, кризис может наступить, доктор Фастольф говорит на редкость убедительно. Есть и другие факторы, действующие вместе с ним, и это обеспечивает выполнение задачи.
И что же, сэр?
Все чиновники, с которыми виделся и говорил доктор Фастольф, теперь с энтузиазмом поддерживают эмиграцию. Раньше они не одобряли её или, во всяком случае, относились к ней сдержанно, а теперь, коль скоро власти предержащие отнеслись к проекту благосклонно, другие последуют за ними. Это будет похоже на эпидемию.
Но ведь вы этого хотели, сэр?
Да, но такого я, пожалуй, не ожидал. Мы начнем распространяться в Галактике, а что, если космониты не последуют нашему примеру?
А зачем им отказываться?
Не знаю. Я высказываю предположение. Что, если они этого не сделают?
Тогда Земля и планеты, которые заселит её род, станут сильнее, как вы сами говорили.
А космониты ослабеют. Но какое-то время они будут сильнее, чем Земля и Поселенческие миры, хотя разница будет резко сокращаться. Космониты неизбежно станут рассматривать землян как растущую опасность и наверняка решат, что Землю и поселенцев надо остановить, пока не поздно, и принять для этого крутые меры. Это и будет период кризиса, который определит всю будущность человечества.
Я понимаю вашу точку зрения, сэр.
Бейли задумался, а потом спросил шёпотом, словно боялся, что его подслушивают:
Кто знает о ваших способностях?
Из людей только вы, но вы не можете сказать об этом другим.
Знаю, что не могу. Дело в том, что не Фастольф, а вы осуществили поворот на сто восемьдесят градусов и сделали всех чиновников, с которыми вошли в контакт, ярыми сторонниками эмиграции. И вы сделали так, что Фастольф взял сюда вас, а не Дэниела. В вас всё дело, а Дэниел мог бы только отвлекать внимание.
Я чувствовал необходимость свести персонал к минимуму, чтобы избежать трудностей со стиранием обидчивости людей. Мне очень жаль, сэр, что вы не встретились с Дэниелом. Я вполне сознаю ваше разочарование.
Ладно. Я понимаю и прошу вас передать Дэниелу, что я чертовски соскучился по нему. В любом случае я остаюсь при своей точке зрения: если Земля вступит в большую политику заселения планет, а космониты отстанут, ответственность за это и, следовательно, за кризис, ляжет на вас. Вы должны чувствовать эту ответственность и в дальнейшем, когда кризис наступит, и использовать свои способности для защиты Земли.
Я сделаю всё, что смогу, сэр.
Если вам это удастся, Амадейро или его коллеги могут наброситься на Глэдию. Не забудьте, вы должны защищать её.
Ни Дэниел, ни я не забудем.
Спасибо, Жискар.
Они расстались. А вскоре после этого гости улетели домой.
Поднимаясь вслед за Фастольфом в модуль, Жискар ещё раз увидел Бейли, но на этот раз у них не было возможности поговорить. Бейли помахал рукой и беззвучно, одними губами, выговорил: «Помните».
Жискар понял, что он сказал и что чувствовал. Больше Жискар никогда не видел Бейли.
8
Устроить такую встречу оказалось делом нелёгким.
Амадейро, тяжело переживавший своё поражение, всячески уклонялся от визита к Фастольфу: он считал это унизительным.
Ну что ж, сказал тогда Фастольф Жискару. Я могу позволить себе великодушие победителя и сам пойду к нему. В конце концов, должен же я с ним увидеться.
Фастольф стал членом Института роботехники после того, как благодаря Бейли Амадейро не удалось осуществить свои политические амбиции. Тогда Фастольф передал в Институт все сведения о создании и эксплуатации человекоподобных роботов. Сколько-то их было сделано, а затем проект приказал долго жить, и Фастольф занервничал.
Сначала Фастольф решил прибыть в Институт без сопровождения роботов. Явиться без охраны, можно сказать, голым, в самое сердце всё ещё сильного вражеского лагеря. Это был знак не только доверия и дружелюбия, но и полнейшей уверенности в себе, и Амадейро должен был понять это. Фастольф продемонстрировал бы, что убеждён Амадейро и вся его команда не посмеют пальцем тронуть единственного врага, легкомысленно явившегося прямо в волчью пасть.