Ну ты могёшь только и выдавливаю из себя.
Так что, Борис Макарович, вам за мной больше ухаживать не придётся, сообщает Пупсик. Одна просьба, чтобы лекарства у меня всегда под рукой были. А уж я вам пригожусь. Не пожалеете.
«Пригожусь» ошалело повторяю я про себя. Совсем как в сказке про Конька-горбунка. Ну, горбунок-то, положим, он основательный. А вот насчёт конька я что-то сомневаюсь
Он садится на краешек кресла, так это чинно, как школьник, не прислоняясь к спинке, и складывает ручки свои кривые на животе. Ни дать, ни взять какой-то восточный божок уродливый.
Сейчас вам, Борис Макарович, позвонят по телефону, и вы срочно уедете, совсем по-взрослому продолжает он. Прошу вас, будьте там осторожнее.
И не успеваю я что-либо сказать, как в кармане мобильник начинает пиликать.
«Совпадение», думаю, хотя в это совершенно не верится. Достаю мобильник и включаю.
Пескарь? слышу голос Хари. Глухой такой, недобрый. Явно мой «бригадире» не в духе.
Да.
Дуй немедленно на дачу к Хозяину.
А что случилось? пытаюсь выяснить ситуацию. Хозяин это Бонза. Но Бонзой мы его только за глаза кличем. И собирает он нас у себя не часто. Только в исключительных случаях. Видно, хорошо ему вчера хвост на
рынке прижали
Приедешь, узнаешь, рявкает Харя. Кстати, свои «колёса» не трогай, добирайся на «моторе», заканчивает он и отключается.
Как я понял, «не в духе» о Харе это ещё мягко сказано. Злой он, что чёрт. Видел я однажды его в таком состоянии. Не дай бог тогда под руку попасться Так что лететь к нему надо как на крыльях.
Начинаю лихорадочно обуваться и тут слышу спокойный голос Пупсика:
Настоятельно рекомендую вам взять то, что заперто во втором ящике стола.
Я застываю как вкопанный.
А ты откуда знаешь, что там? цежу сквозь зубы. Вот это, малец, ты лишнее сболтнул. За такое голову снимают.
Молчит Пупсик, только спокойно смотрит на меня серьёзными глазами. И понимаю я вдруг, что его знание о моей «пушке» сейчас дело десятое, а не принять его совет ну просто никак нельзя.
Сбрасываю куртку, достаю из ящика заплечную портупею с «береттой» и цепляю на себя. Стрелок из меня никудышный может, пару раз в тире и стрелял, а «пушку» купил для понта, когда баксы завелись. Второй раз с собой беру. Первый раз брал с год назад, когда приобрёл, и, дурак, Харе похвастался. Увидел он и побелел весь. «Узнает Бонза, прошипел он тогда, голову оторвёт. Но я это сделаю раньше. Нас здесь не для того держат для стрельбы у Хозяина покруче ребята есть. А вот ты, если с ней попадёшься» С тех пор она и пылится у меня в столе. Но сейчас, чувствую по глазам Пупсика, мне без неё не обойтись.
3
Уже ключи достаю, чтобы дверцу открыть, но вспоминаю, как Харя мне настоятельно рекомендовал на «моторе» добираться. Дебаты с Пупсиком по поводу «пушки» всё у меня из головы вышибли. Да, но почему нельзя на своих «колёсах»? Что-то не верится, что мы у Бонзы водку жрать будем
Ловлю «мотор», называю адрес, и едем в пригород, где Бонза на трёх гектарах «фазенду» себе отгрохал. Забор каменный по всему периметру в пять метров высотой, а на территории особняк трёхэтажный, домики для гостей и прислуги, автономная электростанция, гараж громадный машин на пятьдесят в два этажа под землю и парк с берёзками да ёлочками. Причём, это только то, что глазом видишь. А что под землёй, кроме гаража, можно только догадываться. Я подозреваю, что катакомбы там ещё те прямой удар баллистической ракеты выдержат.
Водила мне попался весёлый (я на его месте за такую плату тоже был бы рад до беспамятства) и с места в карьер стал меня в разговор втягивать. Всё больше о политике: кого там президент вчера сместил, а кого на освободившееся место назначил. Похихикивает водила, что, мол, как карты ни тасуй, а колода-то краплёная. Оно полезно иногда мнение из толпы послушать, что я обычно и делаю. Но сегодня не до того. Покивал я вначале, а потом так на водилу зыркнул, что он оставшуюся часть пути как воды в рот набрал.
Приехали мы. Расплатился я, вышел, и водила сразу назад дунул. Понимаю его из будки над воротами «секьюрити» Бонзы в чёрной форме пристально так на машину смотрит, номера запоминает. В подобных случаях простому смертному лучше перед глазами не мельтешить, а то примелькаешься себе дороже.
Захожу в калитку, а там меня другой охранник встречает. Молча зенками своими вперился и ждёт. Одна рука на поясе, другая на кобуре.
Пескарь Борис Макарович, представляюсь я. Этот ритуал мне уже знаком.
Он кивает.
Особняк, первый этаж, говорит.
Ого, думаю, с чего бы это я такой милости сподобился приёму в особняке? Обычно Харя нас в гостевом домике собирал. Но виду охраннику не подаю и топаю себе по дорожке к дому Хозяина.
У крыльца особняка мне дорогу преграждает ещё один «секьюрити».
Моя фамилия Пескарь, сообщаю и ему.
Но он стоит непоколебимо ноль эмоций и морду мою изучает. Затем цедит сквозь зубы:
Вижу, что не акула. Зайди с чёрного входа.
Делать нечего, чапаю вокруг здания, вхожу в дом. И попадаю в небольшую комнатушку, где, развалясь в кресле, сидит вчерашний амбал, который на рынке меня подменил, и лениво хлебает баночное «пепси». Видит он меня и таким это повелительным жестом в следующую дверь указательным пальцем тычет. Мол, тебе сюда. Ни «здрасте» тебе, ни кивка головой хотя бы. Что дорожный указатель. Ох, и нехорошо мне от такого приёма стало, мурашки по спине побежали! Однако куда денешься? Толкаю дверь, вхожу.