В бизнесе на миллиард не бывает дорого, а бывает только жадно, но в фармацевтике есть особенность надо под срок. Кучу отчётов необходимо сдавать ни минутой позже, чтобы не попасть в первые строчки отчётов уклонистов, и не раздражать прикормленных проверяющих. На электроснабжении наши большие боссы не экономили. Они закупили самую современную систему резервного энергоснабжения с грудой аккумуляторов, резервной линией интернета и бензиновыми генераторами в подвале. В нашем здании свет был всегда. За всё время моей работы пользовались этой системой всего дважды, но как раз в те самые дни отчётов. Вот такое совпадение, как, впрочем, и сегодня.
Вернулся к столу и стал клацать по клавишам ноутбука. Просидев несколько часов, не поддаваясь на провокации умных часов, которые задолбались показывать мне нагибающегося человека, предлагая немного размяться, я сосредоточенно работал. Свет во второй половине города так и не дали, связь работала только по внутренней почте и звонкам внутри города. Наверное, мобильные операторы тоже не озаботились бесперебойниками или отключились какие-то внешние линии. В общем, всё, что могло раздражать, сегодня произошло и бесило нереально.
Ближе к утру, когда наступает самое тёмное время суток, начали слышаться выстрелы. Вначале одиночные, затем пошли очереди из автоматов, и даже несколько раз глухо бумкали взрывы. Странно. В моём небольшом городе происходило что-то совсем неправильное. Стрельбу на улицах тут не слышали со времён второй мировой, тем более в таких количествах. Пронеслись несколько машин с сиренами, разрывая тишину. Я набрал Алёшу. Квартира его мамы находилась в тёмной половине города. Номер моего сисадмина был недоступен. Сделал ещё несколько звонков. Телефоны или не отвечали, или были выключены.
За стальной дверью нашего офиса раздался нездоровый шум и мат, причём ругался один человек, а все остальные сопели, рычали или даже утробно ворчали. Вашу мать, да что там такое? Я бросился к двери, но предварительно глянул на экраны камер.
На ресепшен имелось несколько экранов системы видеонаблюдения, где можно последить за четырьмя входами в здание и почти всеми коридорами, только надо пощёлкать мышкой на мониторе. Экран около входа в наш офис всегда был первым.
Мужика били, но как-то странно. Собственно, он один и орал матом, а остальные пытались его раздавить или даже разорвать голыми руками. Кулаки в ход никто не пускал, его мяли и кусали. Среди навалившейся публики я заметил несколько знакомых лиц с нижнего этажа. У них был сегодня корпоратив, и они могли накуриться, но среди мнущих мужика в военной форме находился и наш охранник с нижней проходной. А этот-то чего? Скромный дедулька мог тяпнуть немного, но никогда не напивался и в такое состояние себя ввести не мог.
Вояка был прижат спиной к двери моего офиса, и я приоткрыл дверь, а затем вволок избиваемого за шкирку. Наверное, с мозгами после укурки у нападавших было не того, поэтому на появившуюся щель и выдернутого внутрь мужика компания отреагировала с запозданием, и я ограничился только парой пинков по рукам особо цепких. Пока выдёргивал спасаемого, дальше по коридору заметил несколько тел с выдранными кусками мяса, как будто бензопилой резали или зубами
рвали.
Спасаемый скрипел зубами, едва не теряя сознание. Его трясло. Раны были неглубокие, но обширные и болезненные. Ноги и руки имели следы укусов, царапин и во многих местах сочились сукровицей. Перетащил камуфляжного поближе к комнате для хранения образцов, усадил, оперев спиной на стену, и отправился за лекарствами.
Комнатой помещение только называлось. Это был самый настоящий склад с железобетонными стенами, под который отведено почти полсотни квадратов. Тут мы много чего держали, просто если назвать её комнатой для образцов, то это одна лицензия, а если складом специального хранения, то замучаешься бумажки получать. Я вытолкал ногами короб с обезболивающим, размером с треть холодильника, разрезал канцелярским ножом внушительную упаковку из гофрокартона, вынул коробку и открыл её, достал оттуда пачку, из пачки вынул ампулу и поставил на стол. Затем сходил и приволок короб со шприцами, из которого вытащил коробку с двумя сотнями и извлёк упаковку на двадцать штук. Один из шприцов оторвал и положил около ампулы. Ещё раз посетил кладовую и вернулся с пятилитровой канистрой спирта.
Ватки нигде не оказалось, потому просто надёргал бумажных салфеток из пачки, намочив спиртом из пятилитровой канистры. Тщательно вытер ампулу, а затем протёр смоченной в спирте салфеткой рану вояке. На канистру со спиртом и коробки, в которые были упакованы шприцы и обезболивающие, мужик подозрительно косился, даже несмотря на своё состояние. Повреждения у него наверняка очень болезненные. Всё тело было в гематомах и множестве царапин, которые виднелись из-под одежды и сквозь дыры порванной формы.
После моих уколов камуфляжный постепенно приходил в себя. Обезболивающие действовали. Изначальное моё образование экономическое, но как руководитель всей этой банды таблеточных продажников, я был в курсе почти всех лекарственных средств и за эти годы столько наслушался, что мог посоревноваться в знаниях с немалым количеством фармацевтов. Это особенно касалось моего профиля сильнодействующих и специальных препаратов, который далеко не всегда можно встретить в обычной больничке, а бо́льшую часть производства мы сразу отправляли по спецучреждениям.