Нет никакого сомнения, Слаттен знал, что этот сухощавый и остроглазый британский инспектор для розыска зловредного китайца наделен исключительными полномочиями. Степень общественной опасности, которая проистекает от этого китайца, столь велика, что даже мы не отдаем себе отчета в ее истинных масштабах. И, прекрасно понимая все это своим безошибочным семитским инстинктом, он тем не менее решил превратить все это в Эльдорадо собственного пользования. Получать и тут, и там.
Вы думаете, он может опуститься до того, чтобы стать агентом Фу Манчи? спросил я, совершенно ошеломленный.
Не думаю знаю! Если Фу Манчи хорошо ему заплатит, он будет ему служить так же, как и любому другому. Досье этого человека как грязная простыня. Слаттен, конечно же, вымышленное имя. На самом деле фамилия его Пипли, лейтенант нью-йоркской полиции, был уволен за какие-то сомнительные махинации в Китайском квартале.
Китайском?
Да, Петри. Поначалу я тоже удивился совпадению. Несомненно одно: он умный мошенник.
Так что же, будем ждать его звонка?
Конечно, но я не собираюсь ждать до завтра.
То есть?
Я предлагаю нанести неофициальный визит мистеру Абелу Слаттену сегодня же ночью.
В его контору?
Зачем? К нему домой. Если, как я подозреваю, он хочет заманить нас в ловушку, то обязательно поторопится нынешней же ночью отрапортовать о своих успехах хозяину.
Тогда мы должны его выследить!
Найланд Смит встал и скинул свою поношенную охотничью куртку.
Его уже выслеживают, ответил Смит со своей характерной, но редкой улыбкой. Два парня из Си-Ай-Ди наблюдают за домом круглосуточно.
Такие сюрпризы были очень характерны для методов моего друга.
Кстати, заметил я, вы утром были у Элтема. Насколько я знаю, его скоро выпишут. Где же ему
Не бойтесь за него, Петри, перебил Смит. Его жизни больше не грозит опасность.
Не грозит? Я вытаращил глаза.
Вчера он получил письмо, написанное по-китайски, на китайской бумаге, запечатанное в обыкновенном почтовом конверте с лондонской маркой.
Ну и что?
Насколько я могу перевести с китайского на английский, написано там примерно следующее: «Несмотря на ваши усилия сохранить инкогнито своего корреспондента в Китае, мы его рассекретили. Он действительно оказался мандарином, но из презрения к предателю я не хочу называть его имя. Четыре дня назад мы его казнили. Кланяюсь вам и желаю скорейшего выздоровления. Фу Манчи».
Фу
Манчи?! Наверняка это его новая ловушка.
Напротив, Петри. Фу Манчи неискренне никогда не писал бы по-китайски. К тому же, чтобы разрешить сомнения, я послал запрос и получил вот такой ответ сегодня утром: мандарин Ен Сун Ят был убит в своем саду в Наньяне на прошлой неделе. Такая вот телеграмма
ГЛАВА VIII ДОКТОР ФУ МАНЧИ НАНОСИТ УДАР
Смит, бросив быстрый взгляд налево-направо, толкнул деревянную калитку и повел меня по гравиевой дорожке. Темнота казалась непроницаемой, так как ближайший уличный фонарь остался в двадцати ярдах за спиной.
Из зарослей раздался свист.
Картер? позвал Смит.
Перед нами выросла тень, и я едва-едва смог различить форму полицейского.
Ну? бросил Смит.
Сэр, мистер Слаттен вернулся десять минут назад, рапортовал без запинки констебль. Он прибыл в кэбе, который затем отпустил
Так он все еще дома?
Через несколько минут после его возвращения к дому подъехал другой кэб. Из него вышла леди.
Леди?!
Та самая, сэр, которая бывала у него и раньше.
Смит, прошептал я, дернув его за рукав, а это не
Он слегка повернулся ко мне и кивнул. Сердце мое учащенно забилось. В этот момент мне стало ясно, как Слаттен ведет свою игру. В борьбе против шайки китайских убийц два года назад у нас был агент в лагере противника Карамани, эта прекрасная рабыня, одно присутствие которой в событиях придавало нашей грязной возне колорит «Тысячи и одной ночи». Тогда я самонадеянно думал, что душа Карамани эта загадочная восточная душа! раскрыта для меня.
Вот и теперь она занимается своим прежним посредническим ремеслом: обещая раскрыть секреты доктора Фу Манчи, в то же время я в этом абсолютно уверен заманивает очередную жертву в тенета страшного ловца.
Вчера она оставила меня в дураках. И я этому был рад. Сегодня мне дана отставка, а объектом обольщения избран Абел Слаттен, отъявленный мошенник, кандидат на пожизненное заключение в Синг-Синге. Он избран и порабощен магическим светом этих глаз, развесив уши, верит всей той лжи, что срывается с прекрасных губ, чувствует себя победителем накануне неминуемого разгрома. И как только этот дурак мог вообразить, что из любви к нему эта жемчужина Востока предаст своего хозяина и бросится в его грязные объятия?!
Оказавшись во власти этих горьких размышлений, я упустил конец разговора Смита с полицейским. Огромным усилием воли мне все же удалось стряхнуть дьявольские воспоминания, чтобы вновь стать активным участником борьбы против хозяина Карамани дирижера всех злых дел.
Мы буквально в несколько секунд разработали план действий. Смит схватил меня за руку, и мы снова оказались на улице, пересекли ее и затаились в воротах дома немного наискосок. Отсюда было удобно наблюдать за домом Слаттена. По двум горящим окнам на верхнем этаже я заключил, что прислуга ложится спать. Все остальные окна были темны, кроме крайнего левого на первом этаже. Свет пробивался сквозь венецианские жалюзи.