Я буду скучать.
Не думаю, что северные лорды захотят оставаться тут слишком долго, и очень скоро засобираются домой, не забыв и меня прихватить с собой. Придется покинуть дом, успевший стать для меня родным, близких, друзей, дядю. По лорду Летнему я буду скучать особенно сильно. Да, он ворчун, каких свет не видывал, но еще ни в ком я не видела такой страсти к жизни, и такой заботе о своем клане. Мою благодарность ему за приют тощей рыжей девчонки нельзя описать словами.
Без сомнений можно было сказать, что этот внушительный в размерах мужчина полностью заменил мне отца, не дав даже шанса забыть, что такое родительская любовь, когда ты круглая сирота.
Ласка, словно почувствовав мои мысли, дядя отставил кубок и элегантно, как умел только он, покинул компанию, присаживаясь рядом со мной. Злишься?
На тебя? Не сильно.
Слава Великому Медведю! Я уж думал, ты меня проклянешь! шутливо толкнув меня в плечо, мужчина смущенно улыбнулся. Я буду скучать, дочка.
Я тоже.
Не став держать накатывающие эмоции, я отложила затихший инструмент и крепко обняла дядю, вжимаясь носом в его жилетку и втягивая пряный смолянистый аромат. Укрыв мои плечи тяжелыми руками, мужчина до легкого хруста вжал меня в свою грудь и погладил по волосам, не став торопить с тем, чтобы я его отпустила.
Спустя несколько минут я все же выпустила мужчину из своих рук, за что тут же была поцелована в лоб, по-отцовски многозначительно.
Иди спать, свет мой рыжий, уже поздно.
Спокойной ночи, попрощалась я, спрыгивая со стола.
Сладких, как мед, тебе снов.
Покинув общий зал, я побрела к себе, понимая, что дядя был прав.
Ночь почти подходила к концу, и остатки гостей разбредались по своим комнатам, окутывая крепость благоговейной тишиной. Рот разомкнул широкий зевок, и крепко зажмурившись, я толкнула дверь спальни бедром, чтобы тут же дико заорать.
А-а-а-а!
Чудовище ужасающих размеров, с густым мехом, зашевелилось высоким бугром, раскручиваясь и шурша. Огромная морда уставилась на меня изумленно, словно совершенно не понимала, чем могла вызвать такую реакцию, но все же не решилась оставаться на месте, поднимаясь на мощные лапы.
Вон! рыкнула так, что услышала, как тихонько задребезжала чайная пара на маленьком столике у окна. Немедленно выметайся из моей комнаты!
Без сомнений узнав в медведе Варда, я грозно указала пальцем на дверь, подсказывая зверю проваливать, и как можно быстрее, потому как бешенство быстро подкатило к крайней точке, угрожая вновь погрузить меня в свою пучину.
Шерсть задвигалась, зашевелилась, исчезая на глазах.
Бер, уже в образе человека, оказался сидящим на полу. Он тяжело дышал и смотрел на меня, явно не оценив приглашения на улицу и медленно сдвигая темные брови к носу.
Я должен остаться.
С чего вдруг?! Я тебя не приглашала!
Так пригласи, на секунду обиженно надув щеки, пробасил он. Ты наша невеста, это наша забота следить за тобой по ночам!
Проваливай немедленно, прошипела змеей, чувствуя, как рука сама тянется к тяжелому подсвечнику. Предупреждаю, мало не покажется.
Медведь не поверил, и очень зря.
Спустя несколько минут
грохота, звона стекла и треска дерева бер, словно ужаленный, вылетел из спальни, по дороге оглядываясь и прикрывая голый зад.
И не возвращайся, нянька недоделанная! крикнула ему вслед, громко хлопнула дверью и без сил опустилась на пол, осматривая поле боя.
Всюду лежали осколки разбитого стекла, комод жалобно перекосился, оставшись на трех ножках, а перья из подушки белоснежным облаком витали в воздухе, медленно опускаясь на пол.
Черт-те что! рыкнула сама на себя, решив, что уборкой займусь завтра, а сейчас я окончательно вымотана и единственное, на что у меня хватит сил, это забраться на кровать, укладывая вместо уничтоженной подушки второе одеяло.
Сегодня я буду настоящим бером, а спальня пусть служит мне берлогой.
Утро началось неприятно. Я бы даже сказала болезненно с першащего горла и гаркающего кашля.
Прогулки по лесу и нервные потрясения вылились в болезнь. Чувствуя, насколько вымокла от пота сорочка, я с трудом перевернулась на другой бок, хлюпая сопливым носом.
Отлично, просто отлично.
Не было сил даже на то, чтобы позвать кого-то, кто принес бы мне воды, мечты о которой напрочь высушили горло, делая губы сухими и шершавыми. Бездумно пялясь в потолок, я больше часа пыталась уговорить ломящее тело встать, но все попытки не увенчались успехом, приковывая меня хворью к постели. Трясущиеся руки разъезжались в стороны, а ноги просто отказывались двигаться, превращая меня в молчащее бесполезное бревнышко, которое самостоятельно даже до нужника не доберется.
Самое обидное, что вряд ли кто-то решит меня проведать. После вчерашней помолвки, посиделок допоздна и моря бочек с медом обитатели крепости нескоро проснутся, а если и решат зайти, то десять раз подумают.
Дрожащими пальцами мне удалось сбросить с себя одеяло, опереться на локти и принять вертикальное положение, свешивая голые ноги на холодный, дышащий сквозняком пол.
Желание забраться обратно под покрывало нестерпимо болезненными мурашками пробежалось по всему телу, вырвав из горла сдавленный всхлип и невольно подкатывая к глазам влагу.