Расчетливый риск. Основа любой успешной стратегии.
Мы снова погрузились в молчание, но на сей раз оно было менее напряженным. Он ел методично, без суеты, и я старалась ему подражать, ведь всё-таки теперь я герцогиня. Вино в бокалах было тёмным и терпким, оно согревало изнутри, притупляя остроту страха.
Когда основное блюдо унесли и принесли скромный десерт состоящий их засахаренных орехов и сушеных яблок, он отпил из бокала и посмотрел на меня поверх края.
В этот момент моё сердцн дрогнуло.
Вы проделали работу, достойную моего главного аудитора, констатировал он. Неожиданно.
Я рада, что смогла быть полезной, выдохнула я, чувствуя, как кровь приливает к лицу от его слов. Достойную главного аудитора. Это было куда больше, чем просто хорошая работа.
Он отставил бокал. Его пальцы медленно обвели край ножки, и я не могла отвести от них взгляд. Такие длинные, сильные, с мелкими шрамами у костяшек. Руки воина. Руки правителя.
Это заставляет меня осознать один формальный момент, произнес он спокойно, его голос снова обрел тот бархатный, завораживающий оттенок, от которого по спине побежали мурашки. Он поднял на меня взгляд, и этот взгляд казался теперь тяжелее, прицельнее. Наш брак, и вновь пауза, заставляющая даже тишину давить на меня. Он не был консумирован. В силу моего скорого отъезда.
Я замерла, кусочек яблока внезапно застрял в горле. Я сглотнула, чувствуя, как по мне разливается жар. Куда он клонит? Неужели? Да быть не может!
Это создает определенную уязвимость, продолжал он, как будто рассуждая о состоянии дорог или поставках зерна. Для вас. Для легитимности вашего положения здесь, в глазах некоторых. Формальность, но формальности иногда важнее пушек.
Я не находила слов, лишь смотрела на него широко раскрытыми глазами, чувствуя, как бешено стучит сердце. Не знала что делать. Бежать и прятаться или сидеть и со всем соглашаться. С каждым словом моя догадка подтверждалась всё сильнее.
Он выдержал паузу, давая мне понять весь вес его слов, а затем произнес следующую фразу ровным, бесстрастным тоном, словно отдавая самое обычное распоряжение:
Поэтому я прошу вас принять ванну сегодня вечером. Перед сном. Моя горничная поможет вам подготовиться. Я приду к вам, когда вы будете готовы.
Мир сузился до точки. Звук трескающих поленьев, мерцание свечей, его лицо, невозмутимое и прекрасное, как ледяная скульптура, и эти слова, висящие между нами.
Приду к вам.
Вся кровь отхлынула от лица, чтобы потом прилить обратно обжигающей волной. Подготовиться. Принять ванну. Он придет.
Я смогла лишь кивнуть, потеряв дар речи. Во рту пересохло.
Он внимательно посмотрел на мое пылающее лицо, на сцепленные дрожащие пальцы. Что-то в его взгляде смягчилось.
Вам нечего бояться, Линель, произнес он, и мое имя в его устах прозвучало как заклинание, как ласка и приказ одновременно. Это необходимость. Долг. Ничего более.
Глава 17
Она остановилась перед высокой дубовой дверью с резным гербом Ашборнов и отворила ее.
Апартаменты герцогини, ваша светлость, произнесла она, пропуская меня вперед.
Я замерла на пороге. Это были не просто комнаты. Это были настоящие покои. Просторная гостиная с камином, уютными креслами и низким столом из темного дерева.
Двери, ведущие, как я позже узнала, в гардеробную и будуар. И широкая арочная ниша, за которой виднелась огромная кровать с резными столбиками и тяжелым балдахином из темно-бордового бархата.
Воздух пах свежей краской, воском для полировки и едва уловимыми сушеными травами, разложенными в углах для аромата. Все было новым, богатым, но без вычурности и безделушек Изабеллы. Чувствовалась мужская рука.
Его светлость распорядился подготовить эти комнаты на прошлой неделе, пояснила Марта сдержанно.
Пока я стояла, ошеломленная, служанки подготовили огромную медную ванну и кувшины с горячей водой. Воздух наполнился паром и ароматом дорогих масел. Я уловила
запах лаванды и чего-то древесного, смолистого.
Марта помогала мне раздеться с бесстрастной, профессиональной эффективностью. Я ступила в горячую воду, чувствуя, как дрожь страха и волнения понемногу отступает под воздействием тепла и усталости. Горничная вымыла мне волосы каким-то душистым мылом, ее движения были уверенными и ничего не значащими. Я закрыла глаза, пытаясь не думать о том, что будет потом. О нем.
Меня облачили в ночную рубашку из тончайшего белого льна, простую и скромную, но невероятно мягкую. Марта расчесала мои влажные волосы и молча вышла, оставив меня одну в огромной, тихой спальне, освещенной лишь несколькими свечами у кровати и огнем в камине.
Я сидела на краю постели, вцепившись пальцами в покрывало, и ждала. Каждая минута растягивалась в вечность. Каждый шорох за дверью заставлял вздрагивать.
И вот он появился. Без стука. Просто вошел, заполнив собой пространство. Он был без камзола, в простой темной рубашке, расстегнутой на горле, и мягких штанах. Его алые волосы мягко ниспадали на плечи, смягчая резкость черт. В полумраке, освещенном лишь огнем камина и парой свечей, он казался больше, реальнее, опаснее и притягательнее, чем когда-либо.