Оглу возился с лампой и проверял фотоаппарат. Он работал тихо, умело, чувствовалось, что он на «ты» с этими аксессуарами белой магии.
Вряд ли им понравится произошедшее со Шпигелем, сказал Оглу.
Кому это «им»?
Его друзьям. У них простые бухгалтерские мозги. А счета должны быть в балансе. Так что ждите визита. Или я, яйцо, учу курицу?
Мне тоже пришла в голову эта мысль.
Так. Придержите пальцами листок с текстом.
Я придержал записку и фотографию, лежащие под лампой, а в это время Оглу усердно щелкал затвором.
Как в эту историю вписывается Лотти Беманс? спросил я.
Понятия не имею. Я так же, как и вы, стою с краю.
Вы способны и на большее.
Ее последний адрес, о котором мы знаем, был в Муниче.
«ИОП Чалкокондили. А.». Я знаю Иностранный отдел полиции на улице Чалкокондили. Каждый, кто останавливается в Греции больше чем на месяц, должен иметь удостоверение личности. Лансинг обратился туда и узнал, что ее удостоверение просрочено.
Это было интересно, но не совсем то, что мне хотелось бы узнать. Оглу взял записку и принялся изучать ее. Я подошел к окну.
Затем он бросил на меня долгий суровый взгляд и произнес:
Это все, что передал вам Лансинг?
Я повернулся. Оглу, держа в руке записку, смотрел на меня в упор. Солнечный свет брызнул ему в лицо, когда я раздвинул шторы.
Абсолютно все.
А
какую историю рассказали вы вашему секретарю?
Что подошел к «Комире» на лодке и кто-то сбросил мне это.
И она вам поверила?
Она меня не волнует. Вот Малакод может что-то заподозрить. Придется что-то придумывать.
Это будет нелегко.
Придется поломать голову.
Он пожал плечами. Затем вдруг улыбнулся, подошел к шкафу, спрятал туда свое оборудование и извлек бутылку бренди и два стакана.
Мы выпили.
Я опустил стакан: в лицо мне смотрело дуло пистолета.
Только не говорите, что держите его для того, чтобы защитить свою кошку.
Он улыбнулся, покачал головой и тихо сказал:
Может быть, я и несправедлив к вам. Это не исключено.
Но я выполнял свою работу. Если бы вы работали на нас постоянно, я бы не стал проверять вас.
А что вы собираетесь предпринять?
Хочу лишь убедиться, что вы не получили от Лансинга больше ничего.
И что?
Просто разденьтесь. Кошка не будет против. Догола.
Он повел дулом пистолета.
Я разделся. Сложил вещи в кучу на полу.
Ботинки и носки. Снимите их тоже.
Я старался удержаться на одной ноге, разуваясь, а Оглу сказал:
Мне кажется, вам нужно побриться.
Он оттолкнул меня от кучи одежды и, не отводя от меня взгляда, подошел к верстаку, пошарил там рукой, затем бросил мне небольшой кожаный футляр. Я поймал его и расстегнул «молнию». Внутри лежала бритва «Филишейв» на батарейках.
Я стал бриться, а он в это время ощупывал мою одежду. Пистолет лежал на полу, подозрительно близко ко мне, и я мог бы схватить его, если бы вдруг захотел вести свою игру. Но мне это было не нужно. Слайд был спрятан в другом месте.
Я брился, а Оглу, просмотрев одежду, подошел ко мне и развернул меня спиной. Я чувствовал себя так, как будто меня выставили для продажи на рынке рабов. Вот англосакс, в хорошем состоянии, здоровый, но честен лишь умеренно, поэтому не может быть приставлен к гарему. Кошка, к соскам ее присосались котята, смотрела на меня, но не делала попыток назначить цену.
Оглу закончил прощупывание повязки на моей руке:
О'кей.
Я повернулся:
Вот удовольствие.
Он пожал плечами:
Мои извинения.
Я оделся. Мы выпили еще по стаканчику бренди и расстались друзьями.
Я прошел через комнату, на прощанье погладил кошку и котят, при этом незаметно достал слайд, который спрятал под ними.
Уже у двери Оглу сказал:
Ради Бога, не пытайтесь что-либо понять. Это дело слишком запутанное. И не беспокойтесь насчет билетов на самолет.
Я позвоню и проверю, удалось ли Веритэ взять их. Если нет, просто приходите сюда в два часа, они будут у меня.
Веритэ заказала мне комнату в отеле «Кастильон». После обеда я отвез ее домой и велел зайти ко мне утром. Когда я вернулся в отель, там меня уже ждал Казалис, но я не удивился этому.
Эта сторона дела был организована безупречно.
Если ты думаешь, что я опять пойду на ту квартиру, то ты сошел с ума. Шпигель труп, у Говарда Джонсона сломана рука. А они явно не против сравнять счет. Здесь я чувствую себя в большей безопасности.
Он кивнул, а затем ответил:
Решать тебе до тех пор, пока здесь не появится Сатклифф, а он приедет завтра.
В котором часу?
Днем. Я приду за тобой после ленча. Он встал с постели, на которой сидел, нахлобучил на голову шляпу и сухо спросил:
Куда ты дел все, что привез? Он мельком глянул на чемодан, стоявший на табурете, и я понял, что Казалис подумал о нем.
Я арендовал сейф в «Америкэн экспресс», и оставил там.
Для безопасности.
Он ушел, я позвонил Веритэ и велел ей никого не впускать к себе до завтрашнего утра, пока не приду я. Сам же спокойно лег спать. Цветной слайд был на пути к Уилкинс. Я отправил его вместе с подробными инструкциями, что с ним делать.
Срочной авиабандеролью.
Я зашел к Веритэ рано утром и позавтракал с ней. Не знаю то ли потому, что она вернулась в Париж, была поблизости от своего начальства и вновь обрела старые привычки, то ли потому, что она решила, будто то, что происходило в «Мелите» и ночью в Полаче, лишило ее защиты и нужно заново укрепить ее, так или иначе, держалась она хотя и приветливо, но холодно и слегка надменно.