Пугаешь?
Чего ради? Я же тебе сказал хочу поговорить. Важное дело, Лузанчик. Очень важное
Убедил как-то сразу боевой пыл Лузанчика рассеялся, и он, опустив плечи, поплелся, шаркая рваными шлепанцами по грязному полу, внутрь своей «квартиры».
Ну? исподлобья глядя на меня, спросил он, усаживаясь на кровать, кое-как прикрытую дырявым пледом.
Я не торопился: нашел себе стул, застелил его газетой, сел стараясь поудобней устроить раненую ногу, которая уже подживала, осмотрелся. Пыльно, неуютно, грязно На плите металлическая коробка из-под шприца, несколько игл лежат на пожелтевшей марле там же. Перехватив мой взгляд, Лузанчик поторопился надеть пиджак, чтобы спрятать сколотые руки он наркоман со стажем, это мне тоже рассказала уборщица.
Пауза несколько затянулась, и Лузанчик не выдержал.
Говори, чего надо. И уходи я отдохнуть хочу.
После каких трудов? ехидно поинтересовался я.
Не твоя забота.
И то правда согласился я, если честно, мне почему-то было жалко этого изможденного, больного человека. Ты знал Леху Осташко?
Нет, не глядя на меня, отрезал Лузанчик.
Лабуха добавляю я.
Лузанчик упрямо молчит. Затем, видимо, кое-что начинает соображать.
А почему знал? встревоженно интересуется он.
Потому отвечаю, пытаясь поймать тусклый ускользающий взгляд Лузанчика. Чего же здесь непонятного?
Леха помер? наконец поднимает на меня округлившиеся глаза Лузанчик.
Не то слово
Кто? понимает меня Лузанчик.
Это и я хотел бы знать, осторожно отвечаю не говорить же ему, что именно благодаря мне его дружок отправился в мир иной, правда, вины своей почему-то не чувствую.
С-суки шипит Лузанчик, вскакивает, что-то ищет.
Находит брюки. Торопливо натягивает на свои худые журавлиные ноги и снова усаживается на постель.
Надолго умолкает, о чем-то сосредоточенно размышляя.
Острый большой кадык Лузанчика, как ткацкий челнок, быстро снует вверх-вниз по тонкой жилистой шее.
Спрашивай через какое-то время совсем охрипшим голосом отзывается Лузанчик. Я им этого не прощу С угрозой добавляет: Терять мне нечего
Я понимаю его Лабух был единственным другом Лузанчика. Это мне тоже известно.
На кого он работал в последнее время?
А ты меня на понт не берешь, случаем? вдруг просыпаются подозрения у Лузанчика. Не верю я тебе, понял нет?! кричит он в истерике.
Я молча достаю из кармана фотографии, отснятые на мосту экспертами ЭКО, и сую под нос Лузанчику.
Он жадно рассматривает их, затем резко отворачивается и закрывает лицо руками.
Так на кого Леха работал? снова спрашиваю я.
Этого я не знаю глухо отвечает Лузанчик. Леха всегда был скрытным. А я нелюбопытен. Но уверен, что это штучки Додика. Собака
Кто такой Додик? Где живет?
Если бы я знал
Тогда где можно разыскать? И как он выглядит?
Жирная скотина метра под два ростом с ненавистью хрипит Лузанчик и довольно толково обрисовывает внешность Додика. Он часто бывает в «Дубке» и в пивбаре «Морская волна»
Лузанчика начинает пробирать озноб. Он ерзает по кровати, нервно потирая ладони, и часто посматривает в сторону плиты, где лежат иглы. Похоже, пришла пора впрыснуть очередную дозу отравы.
Уходи, я все рассказал, в конце концов умоляюще просит
Лузанчик.
Спасибо, благодарю я и поднимаюсь. Всего
Найди Додика Это все он Найди исступленно хрипит мне вслед Лузанчик.
Я киваю в ответ и стараюсь побыстрее выйти на свежий воздух. Едва уловимый запах наркотического зелья, который был так знаком мне по афганским духанам и который витал в развалюхе Лузанчика, еще долго преследует меня. Помочь бы Лузанчику, но как? Со слов уборщицы я знаю, что его принудительно лечили раза четыре. И без толку. Конченый человек
Здравствуй, здравствуй, курортник, шеф изобразил подобие улыбки, отчего морщины обозначились еще резче. Наслышан, наслышан о твоих приключениях.
О чем это вы? безразлично поинтересовался я.
Ну как же любимая женщина Это всегда приятно. В свои молодые годы я тоже был далеко не безгрешен, хе-хе будто не замечая моего скверного настроения, игриво продолжал шеф. Симпатичная мордашка Он достал из письменного стола пачку фотографий и протянул мне. Возьми. На память.
Я посмотрел на фотографии и от неожиданности вздрогнул: ах, сволочь, пустил по моему следу шакалов!
На снимках красовались мы с Ольгушкой.
Спасибо, сдержанно поблагодарил я, хотя внутри все закипело.
Шеф внимательно наблюдал за моей реакцией на «подарок».
Но впредь прошу этого никогда не делать, продолжал я. Вычислю и шлепну. Будь то фотограф или «хвост», любого.
Серьезная заявка. Верю, благодушно согласился шеф, меня его тон насторожил.
Он встал, прошелся по кабинету, где мы расположились, и вдруг резко обернулся ко мне и зашипел, брызгая слюной:
Пацан, желторотик! С бабой связался, мозги сразу набекрень съехали! Да тебя можно было голыми руками брать, ходил, будто слепой, на столбы натыкался. Я тебе свою жизнь доверяю, а она у меня одна. Слышишь, одна!
Я молча, с отсутствующим лицом, смотрел в окно, где виднелись стволы столетних сосен в солнечных веснушках мы находились на даче шефа, в сосновом бору.