Слабость общей теории приводит и к недостаткам практической критики, к ошибочным оценкам некоторых явлений в нашей поэзии. В качестве примера можно привести известную статью А. Дементьева«О традициях и народности». Не вдаваясь в подробности журнальной дискуссии, естественной в нашей литературной жизни, остановлюсь лишь на ее поэтической части. В ней названо более 20 поэтов, якобы страдающих надуманной любовью к земле, к России, к памятникам старины и традициям. За этим он видит опасность национальной изоляции и ограниченности. Уже сам факт этой массовой экзекуции поэтов предприятие сомнительное по своим целям, тем более что среди критикуемых мы встречаем таких, как Д. Ковалев, В. Гордейчев, В. Боков, В. Сорокин, В. Фирсов, О. Дмитриев, В. Котов, В. Сидоров, упрекать которых в национальной ограниченности нет никаких оснований. Если бы критик сказал: «Вы не так пишете о земле, не так пишете о России, можно писать лучше», было бы понятно, но когда он упрекает их за то, что они пишут о земле и России, это непостижимо. Особенно достается их крестьянскому духу и крестьянской закваске. Его особенно пугает, что у многих поэтов деревня и земля выступают как некое социально-эстетическое начало.
Пугаться тут нечего. Деревня, представляющая природу в ее трудовом состоянии, всегда была и будет нашим первым эстетическим цехом. О социальном значении деревни нечего и говорить. III Всесоюзный съезд колхозников [25-27 ноября 1969 года] сказал сам за себя. Упрекая В. Бокова за то, что в одном стихотворении он представляет себя «аржаным» и «проселочным», критик не заметил в цикле поэта стихов о земле:
становления. Наряду с материальными проблемами на первый план выдвигаются проблемы культурного строительства, проблемы морально-нравственные, решение которых требует нашего вмешательства. От нас также многое зависит в деле воспитания чувства любви к земле и крестьянскому труду. Хорошо, что повсеместно стали проводиться конкурсы на лучших доярок, лучших трактористов, но организуются они пока что очень плохо. Лучшие гимнасты, мотогонщики, шахматные гроссмейстеры награждаются золотыми медалями, лавровыми венками, а вот победителей колхозных соревнований все это пока что обходит. Одному такому конкурсу трактористов, проведенному в городе Плавске Тульской области и показанному по телевидению, Игорь Кобзев посвятил стихи, в которых есть строки справедливого укора:
В принципиальном разговоре нуждается и тема России. Если встать на позицию А. Дементьева, то наравне с русскими поэтами, отруганными им, в пристрастной любви к ней можно упрекать и многих известных национальных поэтов, таких, как Яков Ухсай, Семен Данилов, Леонид Попов, Солбон Ангабаев, Николай Дамдинов, Александр Алга,
Дамба Жалсараев. Здесь бы оказались маститые Хасан Туфан, Назар Наджми.
Тема России и общности судеб нашего народа с другими народами коренная тема нашей поэзии. Ленин и революция сделали эту тему интернациональной. Подлинный интернационализм рождается только в любви к своему народу, к его труду, к его славе. Кто не любит и не понимает своего народа, не поймет и не полюбит другого, его культуры, его борьбы за лучшее будущее. Выезжая за границу, наши поэты привозят стихи, полные уважения к другим народам. При этом они не молчат, когда видят преступления империалистов. Е. Долматовский побывал во Вьетнаме и мы прочли стихи о борьбе вьетнамского народа с американскими убийцами. А. Николаев посетил Цейлон и Судан и через его стихи мы почувствовали жизнь цейлонцев и суданцев. Сергей Васильев путешествовал по Америке и вместе с художником Абрамовым создал оригинальную книгу об этой далекой стране. Он не ездил туда с разоблачительными целями, но то, что стоило разоблачить, он разоблачил. Мы, советские поэты, верим, что народ Америки, втянутый в бессмысленную для него войну, вынянчит свое пока еще слабое дитя справедливость. Наверняка будет так, как в одной из своих поэм сказал Николай Грибачев:
Первое напечатанное стихотворение, первая книга поэта!
Сколько радости и стыда! Да, стыд всегда дежурит при первой радости поэта, как, впрочем, и при всех последующих. Присутствие его залог развития. Сначала поэт мечтает хоть об одном напечатанном стихотворении. И вот оно напечатано. Но что такое? Показанное миру, оно вдруг потускнело перед богатством мира, перед тем, что уже есть в поэзии. То же самое происходит и с книгой. Пока она напечаталась, поэту удалось написать несколько строк, которые как бы перечеркнули ее. С выходом она побледнела не только перед богатством мира, но и перед тем, что он сам обнаружил в своей собственной душе. Тогда, полный стыда, гордый поэт, как Некрасов, бежит и скупает свое постыдное творение.
Но эта картина по нашим временам слишком идеальная. Чаще всего встречаешься с торопливостью и нетребовательностью, отсутствием мучений. Бывает, что самые бесцветные и нелепые стихи помещаются на первых страницах и выдаются за декларации, вроде: «И беру бумагу. И в душу вновь обмакиваю перо».