Святослав Логинов как-то заявил в интервью: «Как только я слышу от кого-либо какое-нибудь жанровое определение, мне сразу становится интересно: либо в соответствии с этим определением написать произведение, которое ну никак не лезет в жанр, либо написать произведение, которое идеально ложится в жанр, но не лезет в это определение».
Так же, по собственному его признанию, работал Роджер Желязны.
Но жанр явление чрезвычайно устойчивое, обладающее к тому же своей памятью.
А это значит, что жанровое определение может быть содержательным, а может быть формальным. Те, кто придерживаются первого подхода, провозглашают, что «Трудно быть богом» и «Дюна» это фэнтези. Те, кто склоняются ко второму, различают жанры по мотивированности фантастического элемента. Что такое, к примеру, НФ, согласно Дэвиду Уоллхельму? «Ветвь фантастической литературы, которая, хотя и не придерживается верности современному научному знанию, тем не менее описывает события, возможные в неопределенном будущем или прошлом, исходя из читательского понимания возможностей науки».
Что же в формальном смысле представляет собой фэнтези?
Рабочее определение:
Фэнтези это текст, обладающий перечисленными ниже характеристиками.
1. Действие, как правило, происходит в мире, который напрямую не связан с нашим (может быть параллельным/дивергентным и т.п.). Однако переход в этот мир из нашего бывает возможен.
1а. В том случае, если действие
текста происходит в нашей вселенной (в прошлом, будущем или настоящем, на другой планете и пр.), она обладает иными фундаментальными свойствами, определяемыми далее. (В данном случае правомерно говорить о гибридной форме «science fantasy»).
1б. Мир этот может быть подробно описан как обладающий своей культурой, историей, географией и т. д.
2. В этом мире действует волшебство (магия) как логически непротиворечивая система правил, закономерностей, принципов, законов и т.п. (В отличие от магического реализма, где чудесное всегда асистемно и, как правило, единично.)
2а. В случае, если система волшебства отсутствует, но соблюдается любое из условий 11б, текст относится к жанру фэнтези («Горменгаст» М.Пика, «Уотершипский холм» Р.Адамса).
3. Критериями, отделяющими фэнтези от сказки, являются трудноопределимая «серьезность» авторских намерений, степень проработанности мира и т. п.
4. К фэнтези не относятся произведения, в которых:
4а. Сюжетно определяющим является мистический или религиозный элемент;
4б. Традиционные фэнтезийные (магические, мифологические, фольклорные) элементы получают рациональное обоснование здесь мы имеем дело с научной фантастикой или научной фэнтези (технофэнтези).
Вооружась этим знанием, мы двинемся за пределы ведомых нам полей. Подойдя же к Дереву, мы отправимся не вверх, к листве, но вниз, к корням к истокам жанра фэнтези, а затем станем свидетелями его младенчества и зрелости. Мы стоим у ворот, а дорога вдаль и вдаль ведет
Здесь, в начале ее, самое время сделать привал. И если ты, читатель, откажешься следовать за мною дальше, я не виню тебя. Дорога сия нелегка.
Джин Вулф.
«Книга Нового Солнца»
(пер. Д. Старкова).
_________________________
2. Король Былого
Майкл Суэнвик.
«Прошлое это колодец глубины несказанной. Не вернее ли будет назвать его просто бездонным?..»
Так Томас Манн начал свое эпическое повествование об Иосифе и его братьях: к какой временной точке мы бы ни отнесли начало человеческой истории, тут же из темноты вынырнет очередная предыстория
Так же дело обстоит и с жанрами. Когда мы вглядываемся в сумрак многотысячелетней давности, пытаясь определить, где заканчиваются мифы и сказки, а фэнтези берет свое начало, очертания расплываются и ничего нельзя сказать определенно.
Гомер? Аристофан? Платон с его Атлантидой (явный политический миф на легендарном материале почему бы и нет)? Лукиан?..
Вот уже почти полторы тысячи лет западную цивилизацию сопровождает некая история. Рассказ о том, чего никогда не было о том, что, скорее всего, было совсем не так, о том, во что продолжают верить. О том, что когда-то вернется.
И подхватили те, что на холмах,
«Вернулся трижды краше, чем был встарь».
И отозвались голоса с земли:
«Вернулся с благом, и вражде конец».
Тут зазвонили сто колоколов,
И я проснулся слыша наяву
Рождественский церковный перезвон.
(Альфред Теннисон, пер. С. Лихачевой)
Нет, история, о которой я говорю, не религиозное учение (хотя христианство и язычество в ней слиты не разделить). Возможно, это миф но тут меня перебивает презрительный голос Честертона: «Миф? Возможно! Но вы, сэр, никогда не станете мифом!»
Через тридцать три года исполнится ровно 1500 лет со дня Камланской битвы, где пали Мордред и Артур (537 год).
Четырнадцать веков спустя, во время Второй мировой войны, Теренс Хенбери Уайт завершит свою знаменитую тетралогию «Король Былого и Грядущего» прекрасными, проникновенными словами:
«В ту пору судьба назначила ему умереть и, как кое-кто уверяет, быть перенесенным в Авалон, где он мог ожидать лучших дней. В ту пору судьба Ланселота и Гвиневеры состояла в том, чтобы принять постриг, а судьба Мордреда в том, чтобы погибнуть. Судьба человека того ли, иного это нечто менее капли, пусть и сверкающей, в огромном и синем волнении озаренного солнцем моря.