Несколько октябрьских дней он пробыл в Сызрани, а насколько меньше вспахали без него. Приехал, нужно наверстывать. А тут то мороз, то полом в плугах. Схватится за одно, выправит, а там уже что-то другое рушится. Так и крутился он как белка в колесе. Себя не жалел, но все оборачивалось против него. День-то маленький, а ночи темные, длинные, как вечность. Мысленно он перенесся в Сызрань, где совсем недавно побывал. Вспомнил бесконечные разговоры с Сашей, которые и начинались и кончались Лелей. Кажется, больше ее ничего и не волновало. Отношения Лели с инспектором вот злоба дня... И каков упрямец, ни в чем не хотел уступать... Набаловали, ничего не скажешь... Теперь как норовистый конь... Как-то они там, сызранские сидельцы?.. Исправились ли отношения с инспектором?.. Из-за Лели чуть не поругались в Сызрани... Правда, ничего особенного, но все-таки возникло напряжение в отношениях после того, как состоялся разговор о его воспитании... Да, Леля прямолинеен. И его грубость это действительно протест против пошлости. Совершенно верно. Понять его можно. Ведь он вышел в сызранскую среду как равную ему по развитию. Оказалось, нет. Отсюда его протест, грубость. Можно, конечно, требовать, чтобы он не делал прямых дерзостей, объяснить ему, что не его дело перевоспитывать людей. Но его естественное недружелюбие чаще всего переходит в отвратительную пренебрежительность к людям... Мечтает перейти без экзамена, а с инспектором не ладит, много ошибок по русскому языку делает... Сашурочка высказывала беспокойство по поводу инспектора и просила поговорить с ним... Но поговорить тогда не успел, скорее, не смог, уж слишком близко принял к сердцу новые похождения своего баловня. У него было против Лели такое озлобление, которое возникало только один раз: когда он узнал, что Леля неуважительно относился к матери. В таком состоянии нельзя было говорить, можно только навредить. А сейчас он думал об этом и никак не мог разобраться в своих чувствах. Может, надо благодарить судьбу за то, что она послала этого инспектора? Может, это Лелино спасение? Ведь совершенно явственно в нем проступают черты несимпатичного человека: зазнайство, неуважение к людям. Какие это вредные для жизни черты. По словам Лели, инспектор не дает повеселиться. Другими словами, не дает зазнаваться, своевольничать. Дай бог, чтобы эти черты прошли бы как можно раньше. Алексей Аполлонович даже обрадовался, когда понял, что в лице инспектора он нашел союзника против зазнайства и своеволия своего пасынка. Надо поставить в известность начальство реального училища, подумал он, что их строгость по отношению к Леле весьма плодотворна и со временем несомненно скажется. А уж самому Леле он заранее подготовит ультиматум:
Леля, если я тебе дорог, если ты дорожишь моим расположением
к тебе, устрой так, чтобы твои отношения с инспектором были хорошие. Делай что хочешь и как хочешь. Никаких объяснений я не принимаю. Если ты не сумеешь снискать расположения инспектора, не будет и моего. У меня на это есть очень веские резоны. Это не крайность. И не думай, что я толкаю тебя на заискивание. Это тебе не грозит. А вот другая крайность для тебя большой риск. Бойся этого. И истребляй в себе зазнайство.
Сызранские будни
Тихо вошла Анюта и положила на стол письмо из Сосновки. Александра Леонтьевна торопливо схватила его, разорвала конверт.
Ты иди, Анюта, бросила она служанке, которая продолжала стоять. Я потом позову тебя.
Целую неделю не писал ей Алексей Аполлонович. Она не знала, что уж и подумать. Сегодня проснулась и почему-то решила, что он тут на диване, посмотрела с радостью туда а никого там не оказалось. И сразу вздрогнула от огорчения... Еще шестнадцать дней ждать свидания.
Александра Леонтьевна прочитала письмо и задумалась. Алексей Аполлонович снова вернул ее к разговору о Леле, о его характере, неуживчивом и неуступчивом. Все его предложения и советы, как всегда, правильны и логичны, но как ей-то тяжело проводить все эти советы и предложения в жизнь... Сколько милых отговорок и прекрасных слов скажет ей ее Лелечка, как только она что-нибудь посоветует или предложит вопреки его желаниям...
Ее мысли прервались от грохота упавшего ведра, покатившегося по лестнице. Тут же по лестнице затопали шаги, как будто небольшое стадо слонов поднималось вверх в ее комнату. Затем дверь с шумом раскрылась, и на пороге показался Алеша, возбужденный и виноватый.
Мамуля, я нечаянно опрокинул ведро, задел ранцем, оно и покатилось.
Значит, опять хозяйка будет ругаться. Ты бы поосторожнее проходил по этой проклятой лестнице. Иди раздевайся...
Это от папули? Алеша, словно и не обратив внимания на ее слова, уже подходил к матери. Дай почитать, мамуля.
Иди раздевайся, потом почитаешь... Что у тебя новенького?
Вчера произошел жуткий скандал на репетиции...
Ах, да... Ты же мне не рассказывал еще об этом.
«Бедность не порок», наверное, не удастся поставить. Наша устроительница Крыжина обиделась на старшин клуба и уговорила всех участников отказаться играть. Я не присутствовал на этом скандале, но говорят, что было много сказано обидных слов с обеих сторон.