Пашков заговорил снова:
Разрешение на ношение оружия для каждого стрелка мы направляем в районное отделение милиции. Но там тянут им не до нас: бывает, что человек работает больше месяца, а разрешения на ношение оружия не имеет. Положено давать новым стрелкам испытательный срок. Но это всего неделя одно дежурство. Если уж Головко так приспичило достать оружие, он мог бы напасть на одного из наших, чтобы завладеть револьвером.
Саша незаметно усмехнулся: Пашков все-таки вспомнил еще более «старые времена» и как бывший военный незаметно перешел от обороны в наступление. Кажется, та же мысль возникла и у Толстоедова, потому что на его смуглом светлоглазом лице мелькнула улыбка. И он сказал:
А все-таки именно благодаря сообщению Сергея Сергеевича вы своевременно узнали об исчезновении Головко и смогли установить, что это именно он совершил преступление. Честно говоря, у меня, наверное, не хватило бы гражданского мужества, эти два слова он произнес с откровенной иронией, на такой самозачеркивающий поступок. Голос его был негромок, приятен, насмешлив, хотя глаза беспокойно сузились.
Саше все время мерещилось нечто знакомое не то в облике Толстоедова, не то в самом звучании его фамилии, но он не мог ничего вспомнить, и это его раздражало. А тут еще заглянула какая-то женщина и сказала, что в приемную директора завода позвонили из краевого УВД, просят к телефону следователя, который работает на заводе. Женщина проводила его в приемную, бурча что-то недовольное насчет секретарши директора, которая не вышла на работу: бегай теперь из бухгалтерии в приемную на звонки, там телефон разрывается, а ей отчет надо сводить, а, между прочим, Светка секретарша сроду никого к телефону не позовет, если по
личному делу! Саша ускорил шаг, чтобы она отстала.
Звонила Маркова: ограбление винно-водочного магазина в Прибрежном микрорайоне. Судя по описанию, одним из преступников был Головко.
Когда продавщица винно-водочного магазина 27 Маша Молочная пошла вешать на дверь табличку с глубоко лицемерной, по ее глубокому убеждению, надписью: «Извините, у нас обед» («А за что, в самом деле-то, извиняться? Что ж мы, нелюди какие-то, что и пообедать нельзя? Вот ведь слышно в подсобке уже дожаривается картошечка!»), в торговом зале было пусто. Но едва она зацепила шнур с табличкой за крючок, как дверь приоткрылась и в щель ввинтился худощавый парень. Был он без шапки, несмотря на поздний октябрь, и волосы его кудрявились мелкими колечками. Ласково заглянув в Машины карие очи, он сладко улыбнулся и подмигнул, подняв два пальца: мол, еще две минуты подожди, не запирай. А может, он имел в виду две бутылки, которые хотел купить, Маша не знала. Но дверь она все-таки придержала. Тогда веселый молодой человек, посторонившись, пропустил мимо другого парня, тоже невысокого, бледного. Хорошо его должна была рассмотреть кассирша Ира Караваева, но она запомнила только, что последний покупатель остановился у кассы и стоял молча, пока она не бросила нетерпеливо: «Что вам, ну?» Потом, поскольку он все молчал, лениво подняла тяжелые ресницы и обмерла, увидев неровное, блестящее на срезе дуло ржавого ствола, обмотанного синей изолентой. Руки сами собой сделали было движение задвинуть ящик кассы, но остановил голос хрипловатый, точно сорванный, а может, просто севший от волнения:
Не закрывать!
Ира застыла. Потом, повинуясь приказу, быстро, пригоршнями, начала доставать из отделений купюры и запихивать их в подставленную сумку.
Когда же Ира увидела, что в кассе осталась одна мелочь и несколько железных рублевок, она не выдержала ужаса и повалилась лицом вперед, прямо на кассовый аппарат, потеряв сознание. В ту же минуту парень, который оставался у двери, оторвал от пухлого бока Маши Молочной ствол револьвера и выскочил за дверь. За ним стремглав бросился второй грабитель. Лица его Маша так и не успела рассмотреть. Запомнила она только мелкие кудряшки первого и руки: на одной была черная перчатка.
Наши клиенты, сразу сказал Борис, услышав про эту перчатку. Здорово напугались? обратился он к Маше.
Маша вместо ответа потерла бок, который, наверное, теперь всю жизнь будет болеть: никогда она этого кошмара не забудет!
Значит, блондинчик такой кудреватый? переспросила между тем Маркова.
Ага, скорбно кивнула Маша, душевно маясь оттого, что ничем больше не могла помочь следствию. А блондинчик, по всему видать, парень ушлый сразу развернул Машу лицом к стене, так что она не видела, а только догадывалась, что происходит за ее спиной.
Головко, снова Головко Если вчера еще могли быть какие-то сомнения в его оправдание: потерял пистолет, кто-то другой (что за глупости, ну кто?) нашел его или просто отнял, чтобы убить Сушкова Но эта рука в черной перчатке, скрывающей протез Он, конечно. А второй? Неужели все-таки Муравьев? У него обрез. И логика преступлений прослеживается очень четко: ни первое, ни второе, ни третье убийство не дали эффекта: у Заславского взято рублей пятнадцать; Сушков вообще только выехал на линию кажется, первый же в этот день рейс стал для него последним; очевидно, и у женщины не много нашли и вот теперь преступникам повезло: по самым грубым подсчетам, они забрали сегодня около двух с половиной тысяч рублей!