Разумеется, господин директор! Во всём буду следовать вашим указаниям. Гэнзо в знак согласия склонил голову.
Я думаю, ты теперь и в политике стал лучше разбираться. Пока помогал мне в предвыборной кампании, небось понял расстановку сил в нашем городе?
Да, многое для меня прояснилось.
Ну и что ты думаешь?
Насчёт расстановки сил?.. Да вроде после выборов ничего не изменилось.
Правильно. От «Кэнъю» прошли ещё два человека, так что у правого крыла теперь в городском собрании большинство мест. Представляю, как задерёт нос Синдзиро Мияяма. Плохо, что оппозиционные партии ведут себя прямо-таки безобразно.
А вы знаете, господин директор, что говорят? Поскольку у вашей группы теперь на три места меньше, Мияяма станет чем-то вроде диктатора.
Кто это говорит?
Да репортёры. И ещё они говорят, что Мияяму опять выберут председателем, а его заместителем будет Сэки-сан, который тоже из правых. Выходит, никого из оппозиционной группировки к руководящим постам не допустят.
Скорее всего так и будет. Мияяма уже оповестил репортёров? Ведь была же раньше достигнута договорённость, что эти посты будут занимать поочерёдно представители главного направления и оппозиции. И всё пошло насмарку. Просто диву даёшься, до чего же бессовестный, до чего наглый тип этот Мияяма!
Господин директор, у вас такая хватка! Вы если постараетесь, положение наверняка изменится.
Да, надо будет задать перцу этому прохвосту Наша группа потеряла три места, но зато оставшиеся настоящие бойцы. Горящие глаза Канэзаки смотрели куда-то вдаль, словно он видел там своих противников и готовился их испепелить. Но потом, перевёл взгляд на Дои, и выражение его лица смягчилось: Ну что же, Гэнзо, ещё и ещё раз спасибо за труды. Славно ты поработал Слушай, может, пойдём в «Дзинъя» пообедаем?
С удовольствием буду вас сопровождать.
После выборов Канэзаки был в «Дзинъя» впервые. Как и в прошлый раз, он повёл Гэнзо на второй этаж в отдельный кабинет. Едва они вошли, появилась О-Маса.
Поздравляю вас, господин
директор! Она склонилась в глубоком поклоне, коснувшись руками татами. Поза была почтительной, но в каждом движении сквозило кокетство.
Гэнзо Дои сидел чинно, всем своим видом выражая уважение к присутствующим.
Спасибо, спасибо, Гисукэ легонько кивнул. Благодарю за подарок, который вы прислали мне в контору. Тай такой огромный, что я даже удивился. Ты тоже поблагодари, Гэнзо.
Да, да Я тоже Извините Гэнзо низко поклонился и умолк, запутавшись в словах.
Да будет вам, Дои-сан! Ничего особенного ведь не послали, подумаешь рыба. И вообще, это ведь не я, это хозяйка послала, хотела вас поздравить.
Хозяйку мы тоже поблагодарим. А пока благодарим вас, О-Маса-сан как представительницу всех служащих этою ресторана.
Вот как? Весьма тронута! О-Маса, прикрыв глаза, чуть улыбнулась. На носу у неё образовались морщинки, пухлые губы и слегка выступающий вперёд подбородок дрогнули. Казалось, всё её лицо смеётся. Эта женщина, в общем-то некрасивая, могла быть необыкновенно привлекательной. Не удивительно, что её непутёвый бывший муж продолжает иметь на неё виды.
Жалко, такая женщина пропадает в одиночестве, сказал Гисукэ, когда О-Маса вышла.
Гэнзо Дои схватил о-сибори и принялся обтирать лицо.
Глядя на это, Гисукэ вспомнил толстую, похожую на большую белую свинью жену Гэнзо.
Как поживает твоя жена, здорова?
Здорова, что ей делается Гэнзо отнял от лица скомканное полотенчико и часто заморгал.
Я перед ней виноват. Во время выборов ты ведь почта не бывал дома
Да что вы! Жена говорит, без меня дома лучше.
Ну да?
Правда. Говорит, когда я дома, делается очень уныло. А так она приглашает к себе соседок, или сама идёт к ним поболтать.
Гисукэ в какой-то степени понимал жену Гэнзо. А уж поболтать она любит! Он представил себе, как эта толстуха, ни на секунду не закрывая рта, шлёпает и шлёпает некрасивыми, набухшими, как хорошо разваренные пельмени, губами.
Хорошо, что она быстро привыкла к новому месту, поспешил сказать Гисукэ, чтобы его неприязнь к жене Гэнзо как-нибудь не вырвалась наружу. А вообще-то её странное отношение к мужу ему на руку; Гэнзо не тянет домой, значит, он будет больше отдаваться работе.
В то же время ему было жалко Гэнзо. Этому увальню, видно, не хватало характера, чтобы дать отпор паршивой бабе. Но и она по-своему права: много ли радости от такого мужа, который всё время молчит да хлопает глазами. Вот она и использует каждую возможность, чтобы поиздеваться над ним. Получается порочный круг: замкнутый, неразговорчивый от природы Гэнзо, вырабатывая защитную реакцию против постоянных нападок жены, замыкался всё больше и больше и в конце концов вроде бы вообще утратил все человеческие эмоции. Его лицо превратилось в маску невозмутимости. Но кто знает, что кроется под этой маской может быть, отчаяние?..
Послушай, Гэнзо, ты когда-нибудь изменял жене? спросил вдруг Гисукэ. Порой эмоционально тупого человека хочется раздразнить, чтобы посмотреть, будет ли у него какая-нибудь реакция на неожиданно дерзкий вопрос. Очевидно, такое желание возникало у жены Гэнзо, когда она начинала цепляться к мужу.