Герцог дал приказание Теферу наблюдать за жилищем мадам Леруа. Агент знал, что вдова живет на улице Нотр-Дам, и добросовестно исполнил приказ богатого патрона, но без всякого результата: кроме Этьена Лорио, к Анжеле никто не приходил.
Тефер дорого бы дал, чтобы ускорить допрос Рене Му-лена. Наконец, в одну субботу он узнал, что в следующий понедельник Рене будет допрошен следователем. Он сейчас же отправился на улицу Святого Доминика.
Казалось, что Тефер только слепо исполнял приказания герцога, но, в сущности, он угадывал, что речь идет о вещи большой важности. Зная прошлое герцога Жоржа, он предполагал, что арест Рене связан с этим.
Когда Тефер явился к герцогу, тот был дома.
Ну что, Тефер? спросил он, когда они остались вдвоем. Что нового?
Рене Мулен будет допрошен первый раз в понедельник.
Наконец-то, прошептал де Латур-Водье. Я боюсь только одного прибавил он.
Чего это, герцог?
Что Рене мог тайно отправить письмо этой женщине.
Успокойтесь, я наблюдал за домом и убежден, что до сих пор никто не был у мадам Монетье.
Монетье? повторил герцог.
Да, вдова известна под этим именем. У нее бывает только молодой доктор, который лечил ее сына и теперь лечит ее.
Она больна?
Умирает! Соседи уверяют, что ей осталось жить очень недолго.
Если бы они были правы! вскричал герцог. Неужели ни мать, ни дочь не пытались видеться с арестованным?
Я уверен, что они даже не знают, где он, и не просили о свидании, так как я сейчас же узнал бы о подобной просьбе и, не теряя ни минуты, предупредил бы вас.
Хорошо, Тефер, вы очень умны и преданны, и я вам весьма благодарен.
Полицейский исподлобья взглянул на него.
Я стараюсь, как умею, сказал он. Чувствую, что вы подвергаетесь опасности опасности серьезной и эта мысль постоянно поддерживает меня и вдохновляет.
Это вполне справедливо. Опасность очень серьезна и мне, может быть, придется дорого заплатить за шалость У меня есть опасные враги, готовые злоупотребить тем доверием, которое я к ним питал.
Не беспокойтесь, герцог, мы расстроим их планы.
Произвели ли вы те розыски, которые я вам поручил? спросил сенатор с видимым волнением.
Относительно Клодии Варни?
Да.
Конечно!
Узнали что-нибудь?
Я убедился, что в Париже в настоящее время нет ни одной женщины, носящей имя Клодии Варни.
Я подозревал, что она руководит всем, что делается против меня, прошептал Жорж. Вы не знаете, не живет ли она в Англии?
По наведенным мною справкам, оказалось, что восемнадцать лет назад она поселилась в Лондоне, но с этого времени ее следы теряются.
Но, в таком случае, с гневом вскричал сенатор, что это за письмо, о котором говорил Рене Мулен? Откуда оно, кто его написал?
Терпение! Мы это узнаем.
Каким образом?
Механик, приехавший из Лондона, не может отказаться назвать свой адрес, не подвергнувшись предварительному заключению, а как только этот адрес будет мне известен, мы станем действовать, и, даю вам слово, что наш обыск будет первым. А теперь, герцог, позвольте мне сделать вам одно почтительнейшее замечание.
Сделайте одолжение!
Мне кажется, вы поступили бы благоразумно, если бы уехали на время.
Как, оставить поле битвы! воскликнул Жорж.
Нет, но произвести стратегическое отступление. Если враги, которых мы ищем, в Париже, они могут попытаться устроить скандал, который ваше отсутствие сделает невозможным. К тому же это всегда уменьшает ненависть.
Будет видно Я подумаю Но прежде всего я должен сам побывать в квартире Рене Мулена.
Вы не хотите дать мне никаких новых указаний? спросил Тефер.
Нет, но я прошу вас взять это, и герцог подал агенту два новых билета по тысяче франков.
Тефер опять стал отказываться, но очень слабо. Затем, положив деньги в карман, он быстро ушел, оставив сенатора в сильном беспокойстве.
Герцог не забыл Клодию
Варни, или, лучше сказать, вдруг вспомнил о ней. Он инстинктивно чувствовал, что, добровольно или нет, она должна быть замешана в заговоре против него. Сведения, сообщенные Тефером, нисколько не уничтожили его сомнений.
Но если герцог занимался Клодией Варни, то и она, со своей стороны, много думала о человеке, любовницей и сообщницей которого была некогда.
Она знала, что герцог живет на улице Святого Доминика, что бывший кутила превратился в самого серьезного и непогрешимого политического деятеля.
Впрочем, это было известно всем, а она хотела знать все о его домашней жизни и в особенности о его сыне.
Для этого Клодия обратилась в одно из сыскных агентств, очень дорогое, в агентство «Рош и Фюммель».
Фюммель потребовал вперед пятьдесят луидоров и три дня срока, чтобы посвятить ее в мельчайшие подробности жизни сенатора.
Для того чтобы преуспеть, Клодия должна была действовать очень осмотрительно. Ожидая с нетерпением донесения, она не оставалась бездеятельной.
Ее дом был устроен просто, но очень прилично и удобно, и она предполагала скоро начать принимать, так как привезла с собой из Лондона много рекомендательных писем в хорошие дома, где ее опыт, красота и прелесть ее дочери сразу привлекли к ней живейшую симпатию.