Как! Мы узнаем, кто настоящие преступники?
Да, я в этом убежден.
Мы сможем послать их на эшафот?
Что касается этого, то нет, так как истек срок давности. Но их все-таки ожидает позор. Они помогут нам восстановить честное имя Поля Леруа.
И вы напали на след этих негодяев?
Да, я думаю.
У вас есть доказательство невиновности Поля?
Да.
Какое?
Две недели назад, в Лондоне, по неслыханной случайности, или, лучше сказать, по воле Провидения, это доказательство попало мне в руки!
И это доказательство неопровержимо?
Можете судить сами. Это письмо женщины, в котором она говорит о преступлении в Нельи и упоминает число, когда оно было совершено; но это еще не все. Вот уже два дня, как я получил новое указание, нечаянно произнесенное при мне слово «Брюнуа» возбудило мое внимание, и я надеюсь многого добиться с этой стороны.
Слушая Рене, Анжела не решалась верить. Подумав немного, она спросила:
Где это письмо?
Оно у меня, но сегодня же вечером будет в ваших руках, и тогда мы станем искать вместе. У нас будет та путеводная нить, которой нам недоставало.
Сам Бог послал вас, прошептала мадам Леруа. После таких двух потерь моя жизнь кончена, и единственная возможная радость восстановление честного имени моего мужа.
Анжела была так измучена, что наконец силы оставили ее, она пошатнулась и поднесла руку к левому боку, как будто чувствуя, что ее сердце перестает биться.
Обопритесь о мою руку, сказал Рене, и позвольте мне проводить вас до улицы Нотр Дам. Я оставлю вас у дверей и пойду к себе за обещанным доказательством.
Я согласна, прошептала мадам Леруа, слабость которой все увеличивалась. Они вместе медленно удалились от памятника.
Герцог де Латур-Водье слышал из-за кустов весь разговор. Он поспешно бросился к выходу.
При виде его Тефер подошел к нему.
Ну что, герцог? спросил он.
Он идет. Через несколько минут он будет здесь.
Один?
Нет, с дамой в глубоком трауре.
Прикажете арестовать его?
Да, ему не следует позволять идти домой.
Вы знаете, где он теперь живет?
Герцог сделал отрицательный жест.
В таком случае, не лучше ли проследить за ним?
Нет, прошептал герцог, который думал, что, провожая вдову, Рене назовет свой адрес, а это может быть опасно. Затем он прибавил вслух: Я не знаю, где он живет, но зато знаю его имя. Его зовут Рене Мулен. Он механик и приехал из Лондона. Это все, что мне нужно. Сообщите мне, как только узнаете его адрес.
Будьте спокойны, герцог!
В эту минуту в воротах кладбища появился Рене под руку с мадам Леруа.
Вот он, сказал Жорж.
Он поспешно повернулся и сел в наемный экипаж, который его привез.
Стойте на месте, пока я вам не прикажу, сказал он кучеру и приподнял уголок опущенной шторы.
Когда Рене хотел выйти за ворота, Тефер, улыбаясь, подошел к нему и, положив руку на плечо, сказал:
Именем закона я вас арестую.
Мадам Леруа громко вскрикнула.
Рене был только удивлен.
Вы шутите, сказал он, но подобные шутки я нахожу неуместными.
К несчастью, я не шучу, ответил Тефер.
В таком случае, я, вероятно, похожу на того, кого вы ищете.
Нет,
я ищу именно вас.
Меня? Не может быть!
Вы Рене Мулен, механик, приехавший из Лондона. Теперь вы видите, что никакой ошибки нет.
Рене смутился, да и было отчего.
Что это значит, в чем меня обвиняют? сказал он невольно повышенным тоном.
Пожалуйста, не кричите и не сопротивляйтесь, поспешно сказал Тефер. К тому же это бесполезно, так как мы сильнее.
Идемте, сударь!
Рене! сказала мадам Леруа. Это, по всей вероятности, ошибка. Следуйте за этими господами и не забывайте, что я вас жду.
Да, конечно, это ошибка. Моя совесть чиста. Поезжайте домой и ждите.
До свидания!
Мадам Леруа села в фиакр, и тогда Рене обратился к полицейскому агенту:
Теперь я готов следовать за вами, но позвольте узнать, куда вы меня отвезете?
Сначала на ближайший полицейский пост, а затем в префектуру.
Герцог Жорж видел всю сцену.
Убедившись, что Рене уходит в сопровождении агентов, он опустил штору и сказал кучеру:
На улицу Святого Доминика.
Эти слова рассеяли мрак. Он, как и все, слышал о тайных обществах в Италии, а особенно в Лондоне! Он знал, что с некоторого времени арестовывали всех, кого подозревали в принадлежности к такому обществу.
«Да, это так, решил он. Всякий, кто приезжает из Лондона, кажется подозрительным, но это очень неприятно, так как невозможно сразу же оправдаться. Если бы речь шла о каком-нибудь преступлении, то я доказал бы, что не совершал и не мог совершить его. Но политика совсем другое дело. Следователи видят в вас врага, полиция и общество враждебно расположены, и из-за каких-нибудь пустяков я могу просидеть пять или шесть недель. Этому конца не будет. И надо же было такому случиться! Как раз тогда, когда я пришел к мадам Леруа и подал ей надежду. Какое разочарование для нее, тем более что у меня произведут обыск, найдут черновик письма, в котором ничего не поймут, но которое все равно возьмут, и прощай все мои мечты!»
Несколько минут Рене был почти в отчаянии, но вдруг глаза его снова засверкали.