А вдруг Джульетта не захочет вернуться с тобой?
Тогда я убью ее, как развратницу и неблагодарную! Потом прикончу ее мужа, а следом себя!
А твоя жена останется одна с детишками?
Ромео немного поколебался.
По зрелом размышлении, пожалуй, из чувства долга я не стану накладывать на себя руки!
Послушай, Ромео, я должен напомнить тебе, что ты полицейский, а следовательно, обязан внушать всем уважение к закону. Вздумай кто-нибудь другой делать мне подобные заявления, я бы отстранил его от работы или вообще отправил в отставку раньше срока! И тебе не стыдно? А теперь скажи, зачем ты ко мне пришел?
Просить о двухнедельном отпуске в счет годового.
Зачем?
Чтобы поехать в Бостон за Джульеттой.
А ты, часом, не спятил?
Нет, я не сумасшедший и, хоть ты и мой начальник, прошу быть повежливее.
Ну, раз тебе нравится разговаривать в таком тоне
Ты отказываешь мне в отпуске, тиран?
Нет, я тебе его даю, и немедленно! Наведи порядок в бумагах, предупреди того, кто будет тебя замещать, и отправляйся складывать чемоданы! Сегодня к вечеру ты успеешь добраться до Милана. Поцелуй от меня дочку и передай ей, как мне жаль, что у нее такой папаша. А на сем до свидания, Ромео, и постарайся вернуться обратно.
И что же, по-твоему, мне может помешать?
Понятия не имею. Зная тебя насквозь, я не удивлюсь, если ты вдруг заделаешься ковбоем или гангстером а кроме того, твой самолет вполне может рухнуть в воду Океан, видишь ли, очень большой Ну, да коль скоро приключится такая беда, я сам произнесу заупокойную речь. Ты останешься доволен.
Тарчинини даже захрипел от ужаса и возмущения.
Доволен?! Святая Мадонна! Да ты что ж, совсем чудовище, Челестино?
Ни в коей мере. Просто я стараюсь предусмотреть все возможные варианты. Таков мой долг. И потом, когда собираешься в Америку, надо знать, чем рискуешь.
И полунасмешливо-полусерьезно начальник полиции добавил:
Говорят, американцы питаются в основном травой, а за столом вместо вина подают кока-колу.
Увидев, как побледнело лицо его собеседника, Мальпага сообразил, что шутка зашла слишком далеко, и счел необходимым налить другу стаканчик граппы. Тарчинини выпил только потому, что от граппы не отказываются, но, едва осушив рюмку, встал.
Челестино, до сих пор я считал тебя лучшим другом, с достоинством произнес он, но ты нарочно посылаешь меня в Америку в надежде, что я оттуда не вернусь. Пусть же моя кровь падет на твою голову, если я погибну! Как ты думаешь, на
самолетах есть спасательные круги?
Решив поставить жену перед свершившимся фактом, по дороге домой он заглянул в контору авиакомпании. Комиссару сообщили, что, отправившись в Милан сразу после полудня, он может уже завтра утром быть в Нью-Йорке, а к вечеру в Бостоне. Тарчинини хорошо знал служащего авиакомпании тот, как и сам Ромео, жил на виа Пьетра.
Вас ждет путешествие, синьор комиссар, а? Вот счастливчик!
Счастливчик?
К дочке собрались?
Да Джузеппе, вы хоть раз летали на самолете?
Я? Нет
А хотели бы?
Служащий посмотрел направо-налево и, понизив голос, пробормотал:
Мне слишком дорога моя шкура
У Ромео пересохло во рту.
Потому что эти штуковины они падают?
Иногда!
Но ведь все-таки не очень часто?
Нет, не часто, надо отдать им справедливость, но для того, кто сидит внутри, когда происходит катастрофа, не так уж важно, часто это бывает или редко, верно?
И тогда все тонут?
Да, если плюхнешься в океан, а коли гробанешься на землю так заживо сгоришь.
Боже мой!
Тарчинини чуть не сдал билет, но вовремя вспомнил о своей репутации.
Потом он зашел на почту и отправил дочери телеграмму, составленную в таком тоне, будто речь шла о его собственных похоронах. Связистка, подруга Джульетты, поздравила комиссара с похвальным намерением совершить такое долгое путешествие только ради того, чтобы повидать дочь.
Вот уж мой отец никогда бы так не сделал! со вздохом добавила она. Будь у него деньги на такую поездку живо превратил бы их в «Кьянти» и не просыхал целый месяц
«Кьянти» лучше, чем кока-кола!
Кока-кола? Папа никогда ее не пьет, и вряд ли его когда-нибудь сумеют заставить
Ромео, в свою очередь, вздохнул.
Ему крупно везет!
Ну, как, синьор Тарчинини, жизнь прекрасна?
Вот уже много лет на этот ритуальный вопрос Ромео всегда отвечал одно и то же:
Для тех, кто умеет ее ценить, донья Джозефина!
Но сегодня он нарушил традицию:
Быть может, для тех, кто твердо знает, что завтра не умрет, донья Джозефина!
Эти слова, а еще больше тон, каким они были сказаны, настолько потрясли несчастную женщину, что она не смогла есть любовно приготовленный оссо буко и взмолилась Мадонне, прося пожалеть бедняжку синьора Тарчинини, который, похоже, носит в себе смерть.
Синьора Тарчинини, при всей ее природной кротости и страстной любви к супругу (она всегда считала, что ему нет равных на этой земле), восприняла весть об отъезде Ромео без должного смирения и, в отличие от консьержки, молиться не стала. Джульетта как раз собиралась бросить равиоли в кипящую воду, когда вошел Ромео и прямо с порога объявил, что отправляется в Бостон. Сперва она решила, что муж шутит, но, увидев билет на самолет, разразилась воплями: