В принципе, ждать чего-то другого от советских руководителей было бы странно. Ведь они являлись лидерами сверхдержавы, положение которой в мире было признано всеми, а Израиль крошечным государством, окруженным враждебными соседями. Странно предполагать, чтобы Абакумов согласился сделать советские разведслужбы филиалом израильских, а именно этого, ни много ни мало, требовал Бергман. Но почему израильский представитель поставил столь высокую планку? Неужели он не понимал, что добиться желаемого невозможно?
Судя по всему, прекрасно понимал. Он и не стремился к положительному ответу. Дело в том, что Бергман был человеком Шилоя. А Рувен еще с 30-х годов пришел к выводу, что сотрудничать нужно не с русскими, а с американцами. Ориентироваться не на сталинский СССР, а на демократическое западное сообщество, в это заключалось его твердое убеждение, неоднократно высказываемое и в меморандумах, и в частных беседах. Тем большее разочарование постигло его, когда после основания Израиль начал поддерживать теплые отношения с СССР. Более того, на Западе еврейское государство откровенно считали «сталинским проектом», агентом большевистского влияния на Ближнем Востоке.
Шилой еще в годы Второй мировой войны встречался с представителями американской разведки Управления стратегических служб и вел с ними долгие беседы о возможном сотрудничестве. Американцы заинтересовались. Чтобы этот интерес не сошел на нет, следовало предпринимать быстрые и радикальные шаги. Шилой понимал, единственный шанс добиться сотрудничества с Западом поссориться с Советским Союзом. Поссориться вдрызг, так, чтобы у Бен-Гуриона и других лидеров еврейского государства осталась только одна тропинка на поклон к Штатам.
И Шилой задумал и осуществил одну из самых гениальных операций в истории израильских спецслужб.
Шилой увидел в существовании «Джойнта» уникальный шанс. Дело в том, что на территории СССР эту организацию связывали с Израилем и, чтобы не обижать Тель-Авив, разрешали ей в определенных пределах действовать свободно. Так, например, «Джойнт» мог организовывать различные культурные мероприятия для евреев, помогать тем, кто собирался выехать в Израиль. В апреле 1950 года Рувен Шилой в обстановке строжайшей секретности встретился с главой «Джойнта» Ицхаком Клостерманом. Главный разведчик Израиля изобразил глубокую заинтересованность в возможном сотрудничестве. Израиль в опасности, говорил он развесившему уши Клостерману. Чтобы выжить, нужно как можно больше людей, причем людей стоящих знаменитых ученых, деятелей искусства, опытных ветеранов недавней войны. Их нужно быстро, очень быстро уговорить вернуться на родину предков. Иначе Израилю хана, а вместе с ним и двухтысячелетней мечте евреев о собственном государстве.
Оглушенный услышанным, Клостерман все же нашел в себе силы возразить: в Советском Союзе такая пропаганда будет жестко пресечена! Шилой резко махнул рукой: это уже неважно. Речь идет о жизни и смерти Израиля. Все необходимые средства мы вам предоставим. В частных беседах вы можете говорить от имени Тель-Авива, хотя на официальном уровне мы, понятное дело, будем отрицать всякую связь с вами. А тех, кто будет мешать вашей деятельности. наверное, стоит убрать с дороги. И «Джойнт» взялся за дело. В течение буквально двух-трех следующих месяцев в органы советской госбезопасности поступил вал данных о том, что видных деятелей науки и культуры буквально осаждают с требованиями как можно скорее перебраться
в Израиль. Подобного «кровопускания» СССР допустить не мог. Израилю подали официальный протест, однако Бен-Гурион, как и предсказывал Шилой, официально отрекся от активистов. Тем временем Клостерман по линии разведки получал все более и более эффективную поддержку, сопровождающуюся недвусмысленными указаниями: давай, действуй, время не ждет!
И Клостерман действовал. В конце концов руководство СССР решило положить конец безобразию и запретить «Джойнт». Главным сторонником жестких мер был один из сподвижников Сталина, первый секретарь ленинградской парторганизации Жданов. Именно он обращал внимание вождя на то, что допустить массового отъезда евреев нельзя целые отрасли науки, а также в значительной степени образование и медицина войдут в полосу тяжелого кризиса. В 1950 году Жданов неожиданно и скоропостижно умирает. От чего? Вопрос до сих пор неясен. Советские органы госбезопасности обвинили во всем лечивших его еврейских врачей, которые якобы и убили партийного функционера. На самом деле, скорее всего, врачи тут совершенно не при делах, и Жданов умер естественной смертью. Но Шилой вполне мог подбросить русским данные о том, что произошло убийство. Во всяком случае, когда в СССР началось «дело врачей», он не скрывал своего удовлетворения. Впрочем, могло быть и так, что в ряды медиков, лечивших Жданова, действительно прокрался агент «Джойнта». Ведь для того, чтобы убить человека, больших усилий не надо лаборанту достаточно перепутать раствор, а медсестре ввести его в организм больного.
В любом случае, к концу 1950 года в советских органах госбезопасности сложилась следующая картина: еврейская организация, за которой стоит Израиль, активно провоцирует «утечку мозгов» из СССР и убивает сподвижников Сталина. Этого уже хватило бы для того, чтобы испортить сколь угодно хорошие дипломатические отношения. Но Шилой решил действовать наверняка. Параллельно с этим он нанес второй удар, который оказал не меньшее разрушительное влияние на советско-израильские отношения.