- Садись, - голос прозвучал прямо в голове. Длинный чешуйчатый хвост медленно и лениво шевельнулся, заставляя завороженно следить за собой.
Рр-раз и хвост подхватил меня, подтаскивая за ногу поближе к «транспорту». Я чувствовала, как рвется наружу улыбка, но смогла сдержать тихого вскрика восторга, не страха. Хвост осторожно приобнял меня за талию, закидывая между двумя большими брызгами.
- Хватайся и полетели
- Куда? - только и успела фыркнуть, устраиваясь поудобнее.
- Во дворец, - последовал спокойный ответ, - королева нашего народа должна быть коронована по правилам.
Я не успела ничего ответить, как дракон резко, прямо с места штопором взвинтился в небо. Ветер свистел в ушах, сердце билось, как сумасшедшее, и странное состояние в этот момент уступило. Снизошла радость тихая, светлая, а в глубине души тоже что-то рычало и рвалось на волю. Не знаю, сколько мы так летели дракон, кажется, специально старался не ускоряться, давая возможность и мне насладиться этим диким, первозданным ощущением, когда весь мир принадлежит тебе, он весь как на ладони. Вокруг вились другие фаэри, пушистыми хлопьями падал снег, сверкали, переливаясь, чьи-то крылышки, дрожало марево на горизонте.
Громада замка возникла неожиданно, буквально перед носом, хотя ещё мгновение назад я могла бы поклясться, что её не было. Не было знамен и фанфар, сверкающей подъездной дорожки или ещё чего-то столь же неуместного здесь, в сердце этого народа. Белоснежное величие стен, сверкающие шпили башен, и ощущение, что я, наконец, вернулась домой.
Столь же резко, как и взлетел, льдян пошел на посадку, легко, без встряски, устраиваясь в снегах у замка.
- Сердце Зимы, наша цитадель, - все также мысленно заметил дракон, - давай, слезай, снежинка моя.
Мои пальцы невольно погладили кажущуюся теплой чешую. Покидать такое уютное местечко после волшебного полета и вовсе не хотелось, но внизу меня уже встречали.
- Спускайся, снежинка, я поймаю, - веселый голос Арондейла неожиданно насторожил, заставляя напрячься неизвестно от чего. И только спустя мгновенье я поняла, что это были не мои ощущения, а Эрина.
Однако, спускаться было надо, и я, осторожно перекинув ногу, спрыгнула вниз, угодив прямо в тесные объятья младшего фэари. Кошак усмехнулся, прижав куда сильнее, чем то было необходимо и не отрывая какого-то жадного взгляда от моего лица.
-Арон, - громовой раскат, от которого меня буквально вышвырнуло из чужих объятий.
Теперь льдян Эриндейл и вовсе не шутил. На бесстрастном внешне лице ничего не отражалось, но в потемневших до черноты глазах уже бушевала метель.
- Ты и этот день хочешь испортить мне, брат?
- Разве ты, - слишком долгая пауза - брат не испортил когда-то уже все, что мог? Что же ты не расскажешь своей избраннице правду, коли она действительно твоя избранница? и эта неприятная издевка в голосе.
В первый момент он нравился мне гораздо больше, но теперь Прятаться за мужские спины я и раньше не умел жизнь приучила быть самостоятельной. А как могут разрушить счастье и даже жизнь недомолвки тоже знала не понаслышке.
Чуть встряхнула искрящееся платье, лишь отмечая, что больше к нам никто не подошел все вокруг словно вымерли, давая братьям решить их спор.
- Господа, не стоит говорить так, будто меня здесь нет, - Эриндейл лишь чуть склонил голову набок, щурясь, а вот Арон выглядел так, словно статуя вдруг с ним заговорила, - я не глупа, не слабоумна, я не зашуганная девица из ваших людских поселений. Я не желаю начинать эту жизнь во лжи. Эриндейл, что бы это ни было, полагаю, оно касается меня напрямую, и я имею право знать.
И не смотри на меня так да, вот так, как будто съесть хочешь. У меня же ноги от таких взглядов подгибаются, я не железная. Как голос только не задрожал не знаю.
- Ты, - начал было Арон, но, увы ему, сейчас от удара каким-нибудь «Молотом Зимы» красавца спасала только моя неопытность.
Слишком много в нем зависти, что разъедает насквозь.
Глава 5.
Казалось, тот опешил. Замер, едва ли не раскрыв рот. Никогда тебе не перечили, мой милый?
Эриндейл сверкнул ледяным взглядом, видимо, мысленно расчленяя оппонента на кусочки, и негромко произнес:
- По моей Воле и Приказу, Стражи явитесь!
Ирбис побледнел, вернее, посерел, резко отпрянув.
- Ты не посмеешь
- Посмею. Достаточно я тебя терпел. Ты забылся и забыл, кто я, - в ставшем чужим голосе сверкнул лед, фигура повелителя вдруг снова налилась светом ярким, ослепительным и Арондейл упал на колени, низко склонившись.
Рядом с обмякшим фэари возникли две фигуры в полных доспехах. Не было видно их лиц, не слышно их шагов. Я невольно вздрогнула, подаваясь в сторону.
- Взять его и заточить в подземном хранилище на несколько десятков лет. Посмотрим, насколько сильно прояснятся твои мозги за это время, Арон, иначе тебя ждет развоплощение.
Тот казался ошеломленным, сломленным в один миг словно никогда не думал даже, что за свои слова ему придется держать ответ, а я я и не думала за него вступаться. Дурнее не придумаешь лезть в чужие семейные дрязги, да и что-то внутри подсказывало этот свое заслужил.