через каменный мост-легко защитил. Из-за холмов на всех других сторон, было невозможно позиции Катапульты или любой тип осадной двигателя в любом месте, что не было хорошо в пределах диапазона неплохой лучника из зубчатых.
Ройс прокатилась по мосту, стук лошадиных копыт утонул под бурной ревом водах торопится, турбулентный и дикие, ниже. Так же, как себя. Чем ближе он подходил к замку, чтобы то, что ждало его там, тем сильнее волна своими эмоциями вырос. Чем больше тревожит и отвлекает. Более голодным, мстительный, и требовательным. Огромные ворота из кованого железа впереди, широко, поскольку они всегда были; изображение головы в рычащего волка в центре каждой соответствовали бронзовые статуи на вершине каменных колонн из которого ворота завис. С щелчком поводья, он послал лошади скачки через. Словно почувствовав конец своего путешествия, они наклонился в подвеску; деревья мелькали, массивные древние дубы, граничащие газоны, что откатился с обеих сторон. Он едва заметил, его внимание-все его чувства с блокировкой на здании возвышающейся перед ним. Это было, как массивный и как якорь в почве, что и дубов. Он стоял на протяжении стольких веков стало частью пейзажа. Он замедлил лошадей, как они приблизились к двор, пить в серого камня, тяжелых перемычек, глубоко утопленные окна, алмаз застекленные и этилированный, установить в толстых стенах. Входная дверь лежала в высокой каменной арки; Первоначально он был опускная решетка не дверь, передняя зал за его пределами, с его сводчатым потолком, изначально туннель, ведущий в внутренней стены замка. Передняя faзade, три этажа в высоту, была сформирована из внутренней стены замка стены замка; внешняя стена замка стена была демонтирована давно, а сама Держать лежал глубже
в доме. Сдача лошади идти по фасадом, Ройс дал себе момент, пусть эмоции царствование только для этого время. Тем не менее, неописуемая радость быть снова дома был глубоко в тени, догнал, запутанный, в паутине темных чувств; будучи так близко к его отец-туда, где его отец должен был, но уже не было-только разожгло уже острый как бритва край его беспокойный, неумолимый гнев. Нерациональное гнев-гнев, не объекта. Тем не менее, он все еще чувствовал его. Перемещение в дыхании, наполняя свои легкие с прохладный, свежий воздух, он стиснул зубы и отправили лошадей проезжающие вокруг дома. Как он обогнул северное крыло и конюшни пришел в поле зрения, он напомнил себе, что он не найдет удобный противника в замке, с которыми он мог бы потерять самообладание, с кем он мог отпустить глубокий, пребывающего гнев. Смирился с другой ночи раскалывающейся головы и без сна. Его отец исчез. Это не должно было быть так. Десять минут спустя, он вошел в дом через боковую дверь, тот, он всегда используется. Несколько минут в конюшне не помог его характер; главный конюх,Милборн, родом из давно, и предложил свои соболезнования и приветствовал его.
Он признал, что хорошо, предназначенные слова с коротким кивком, оставил почтовых лошадей к уходу Милборна, то вспомнил и остановился, чтобы сказать ему, что племянник Генри Milbourne был бы прибывать в ближайшее время собственную пару свисток Ройса. Он хотел спросить, кто еще из давней персонала были все еще там, но еще не сделал; Milbourne смотрел слишком понимание, оставив его чувство подвергается. Он не любил чувствовать. Шинель закрученного о своих загрузились телят, он направился к западным лестнице. Снятие свои водительские перчатки, он засунул их в карман, затем взял мелкие шаги три за один раз. Он провел последние сорок восемь часов один, только что прибыл, а теперь должны были быть одни, поглощать и в некотором роде подчинить неожиданно сильные чувства возвращаются, как это было перемешивают.
Ему нужно было это более твердо успокоить его беспокойный нрав и поводок. На первом этаже галереи впереди. Он взял последние лестнице в спешке, вошел в галерею, развернулся влево в направлении западной башни-и столкнулся с женщиной. Он услышал ее вздох. Почувствовал ее телом и поймал ее положив руки на плечи и поддержал ее. Провел ее. Даже прежде, чем он заглянул ей в лицо, он не хотел ее отпускать. Его взгляд остановился на ее глазах, широких , коричневых с золотым оттенком, обрамленными пышними коричневыми ресницами. Ее длинные волосы были блестящие, шолковистые, цвета золотой пшеницы, заколоты высоко на голове. Ее кожа была сливочной совершенной, ее нос прямой патрицианский, ее лицо в форме сердца, ее подбородок аккуратно округленый,его взгляд остановился на губах. Розовых,как лепесток , приоткрытых в шоке удивления, нижня заманчиво пухлая , стремление попробывать их на вкус их было почти подавляющим. Она застала его врасплох; он не имел ни малейшего понятия, что она была
там, скользя вдоль стены заглушая свои шаги. Он явно потряс ее; ее широко раскрытые глаза и полуоткрытый рот сказали, что она не слышала, как он шел на лестнице, либо он, вероятно, двигался бесшумно, как он обычно это делал. Она отшатнулась; отдаляя его твёрдое тело от своего,гораздо мягкого. Он знал, что оно мягкое, чувствовал ее зрелые формы,что опалило его чувства в этот миг мимолетного контакта. На рациональном уровне он задавался вопросом, как дама ее типа стала блуждать по этим залам, а на более примитивной плоскости он боролся с желанием поднять,нести ее в свою комнату, и облегчить внезапное, шокирующую интенсивную боль в паху и отвлечь свой нрав в единственно возможным способом, о котором он даже не мечтал. Это более примитивным сторона его видели в нем правильно, что это женщина-кто она должна ходить только там, в только то время, и был просто правильным женский оказывать ему, что особая служба.