Я чувствую всё мучительно.
Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него, и напряжённость на его лице пугает меня. Крид не напряжён; он ленив. Он беззаботен. Он скорее сутулится, чем сидит. Он волочит ноги, когда ходит. Он смотрит на всех и вся полуприкрытыми сонными глазами и со здоровой долей притворной апатии.
Есть только две вещи, которые выводят его из себя: секс и драки.
Поскольку мы явно не занимаемся сексом
Что происходит? спросила я.
Я сейчас в таком замешательстве. Черч Монтегю, будущий муж Шарлотты и один из пяти мужчин в её (боже, это слово такое неловкое) гареме, пропал ещё несколько часов назад. В этом наша проблема, вот в чём наш вопрос.
Так почему же у Тристана Вандербильта течет кровь из головы, и он целует меня так, словно это конец? Почему Крид выглядит таким же убийственным, как в тот день, когда избил парня за то, что тот поделился обнажёнными фотографиями его сестры-близнеца Миранды?
Сегодня стрессовый день но он не должен быть напряжённым ни для меня, ни для кого-либо из моих парней. Моего гарема. Это такое странное слово.
Клуб «Бесконечность», вот что говорит мне Крид.
Требуется целая минута, чтобы эти слова дошли до меня; я вижу часы на стене слева от себя. Секунды отсчитывают время, пока я позволяю этой фразе блуждать по тайникам моего сознания, выуживая старые воспоминания. Болезненные воспоминания. Лучше всего оставить их забытыми воспоминаниями.
А что насчёт Клуба Бесконечности? спрашиваю я так аккуратно, как только могу.
Мы оставили всю эту чепуху позади в Подготовительной Академии Бёрберри, старшей школе, которую я посещала, а затем окончила с отличием вместе с Тристаном, Кридом, Зейдом, Виндзором и Заком. Да, моим гаремом. Гарем, который у меня всё ещё есть, в который не могу поверить, что он мой, и который, боюсь, слишком хорош, чтобы быть правдой.
Это не имеет никакого отношения к Клубу Бесконечности: это дела Университета Борнстеда. Это дедовщина какая-то. Это нехорошо, но это не имеет отношения к Клубу.
Я не уверена, сколько раз я смогу произнести эти слова в одном предложении, но я скажу это столько раз, сколько потребуется, чтобы доказать, что это правда.
Марни Крид замолкает, протягивая руку, чтобы откинуть со лба свои белокурые волосы. Даже волосы у него ленивые, они сразу же ложатся на место, когда он перестаёт с ними возиться. Его пристальный взгляд, этот заброшенный арктический цвет бриза, заставляет мои колени подкашиваться под длинным подолом платья. Может, это и дела Борнстеда, но дело не только в этом.
Мой взгляд скользит по спине Тристана, когда он бросает королевский взгляд через правое плечо.
Я всё ещё не понимаю, почему у него идет кровь, но если в этом замешан клуб Я почти не хочу знать.
Посмотрим, получится ли у нас освободить бедного мистера Монтегю? голос Тристана звучит незаинтересованно, отстранённо, тускло. Поскольку я так хорошо его знаю, то понимаю, что это на самом деле значит: он боится.
Где он? спрашиваю я, потому что могу разобраться
с клубными делами позже.
А пока свадьба должна продолжаться.
Глава 1
Марни Ридвыпускница Академии БёрберриБорнстедский университет расположен в Скалистых горах Колорадо, в окружении деревьев и в течение полугода покрыт снегом. Это немного непривычно для меня, поскольку я всю свою жизнь прожила на Западном побережье Калифорнии, но, по крайней мере, это не абсолютный культурный шок.
Ну, во всяком случае, не для меня.
Я не могу поверить, что это общежития, недоверчиво усмехается Зейд Кайзер, склонив голову набок и приподняв солнцезащитные очки, чтобы изучить четырёхэтажное здание перед нами. Это всего лишь одно из восьми, построенное из брёвен и обрамлённое этими впечатляющими резными деревянными элементами. По-моему, они называются срубами. Они больше похожи на хижины горцев. Пора доставать дробовик и лабрадора, чтобы я мог отправиться на охоту на уток.
Я не могу решить, является ли его (реально плохой) акцент оскорбительным или лишь забавным. Вероятно, и то, и другое. Но, эй, эти парни вылеплены из разного теста. Порой их невежество может быть поразительным. Однажды Тристан спросил меня, есть ли у меня в доме ванная; я сказала ему, что у нас, обычных людей, есть только удобства во дворе. Он поверил мне. И Зейд тоже, если уж на то пошло. Возможно, даже Крид поверил.
Мило, говорю я с лёгкой улыбкой. Иногда так больно улыбаться. Каждый раз, когда мои губы приобретают такую форму, я думаю о своём отце.
Я скучаю по своему папе.
Большая тёплая рука ложится мне на плечо, и я закрываю глаза, поднимая руку, чтобы коснуться руки Зака Брукса. Его прикосновения успокаивают так, что это трудно описать, в них есть что-то от чудесной фамильярности давнего друга, но с новизной новой любви.
Я прикусываю нижнюю губу, когда Зак делает шаг вперёд и прижимается своим телом к моему, как щит из мускулов против новой жизни, нового мира, к которому, как мне казалось, я была готова. Не уверена, готова ли я к чему-либо прямо сейчас. Часть меня хочет свернуться калачиком в тёмной комнате и горевать, в то время как остальная часть меня хочет с головой уйти в учёбу, как я делала это всегда. Похоронив свои чувства в академических науках.