Приняв решение, я выехал в 32-й, а затем в 33-й корпус и на месте поставил командирам корпусов новые боевые задачи; в 34-й корпус с этой целью был направлен начальник оперативного отдела полковник И. М. Самылов. Согласно моему решению Одер должны форсировать: 32-й гвардейский стрелковый корпус на участке между Олау (Олава) и Бригом (Бэлаг); 33-й гвардейский стрелковый корпус южнее Брига; 34-й гвардейский стрелковый корпус севернее Оппельна (Опале). Задачи корпусам, как правило, ставились вперед на каждые двое суток.
31-му танковому корпусу была поставлена задача наступать в направлении Люблинец и с выходом в район города перейти в подчинение командующего 21-й армией, которая по решению И. С. Конева с 18 января вводилась в направлении Мехув, Тарновиц с задачей обхода силезской группировки противника с севера.
Отражение возможных контратак противника с направления Косенцин и обеспечение левого фланга армии возлагалось на 10-ю истребительную противотанковую артиллерийскую бригаду и 8-ю самоходно-артиллерийскую бригаду (без одного полка) под общим командованием командира артиллерийской бригады полковника В. И. Базиленко. Это позволяло 34-му гвардейскому стрелковому корпусу более энергично продвигаться вперед, не опасаясь за фланг.
На подготовленном к обороне рубеже по восточной границе Германии в полосе наступления армии оборонялись остатки разбитых частей 68-й и 712-й пехотных дивизий, запасные и полицейские полки и батальоны, штурмовые отряды, усиленные незначительным количеством артиллерии, минометов и танками. Авиация противника группами по 46 самолетов то в одном, то в другом месте бомбила боевые и походные порядки наших войск.
Неотступно преследуя врага, войска армии 20 января вышли на восточную границу Германии и после непродолжительных боев сломили сопротивление противника и вошли в пределы Германии, захватив большое количество пленных и разных трофеев. В течение дня соединения продвинулись от 20 до 28 км и овладели важным узлом сопротивления врага городом Розенберг. Сопротивление гитлеровцев на территории Германии заметно возросло, чаще стали появляться новые части, переброшенные с западного фронта, активнее действовали вражеские самолеты.
Надо сказать, что к этому времени активность нашей истребительной авиации несколько снизилась из-за того, что она отстала от наступающих войск, ибо плохая погода и размокший грунт затрудняли оборудование новых аэродромов. Авиаторы очень болезненно переживали эти метеорологические трудности и делали все возможное, чтобы преодолеть их и оказать помощь пехотинцам, танкистам, артиллеристам в разгроме врага.
В этот пасмурный день я встретился с командиром поддерживающей истребительной авиационной дивизии трижды Героем Советского Союза полковником, ныне маршалом авиации, А. И. Покрышкиным. И, надо же так случиться, прямо у нас на глазах немецкие истребители подожгли несколько автомашин.
Посмотрите, Александр Иванович, как осмелела вражеская авиация! заметил я ему. Неужели мы ничего не можем сделать?
Не в духе Покрышкина было оставлять без внимания такое замечание. И я был уверен, что он сделает даже невозможное в этих условиях, но обязательно накажет гитлеровцев. Так оно и получилось. Покрышкин возвратился в дивизию и лично провел с группой истребителей боевой вылет, а затем посадил их на площадке северо-восточнее Розенберга. К утру следующего дня сюда был перебазирован истребительный полк, который успешно прикрывал наши войска при подходе Их к Одеру и его форсировании.
Вступление на территорию фашистской Германии (бывшую исконную польскую землю) вызвало огромное воодушевление в войсках армии. Наконец-то! Советские солдаты шли но земле врага, ломая его сопротивление.
Пришла к фашистам долгожданная для каждого из нас расплата за содеянные на советской земле злодеяния. Мы много пережили и много выстрадали, и тем радостнее было, что выстояли, закалились и дошли туда, откуда выползла коричневая чума. В частях и подразделениях прошли короткие митинги, на которых воины-гвардейцы клялись преодолеть любые трудности, стоявшие на пути к полному разгрому ненавистного врага.
Интересно, что на этой территории было совсем безлюдно. Очень редко мы встречали мирных граждан, преимущественно поляков. Гитлеровцы пугали свое население Красной Армией и согнали его за Одер. Во дворах только скот да домашняя птица, брошенные на произвол судьбы без воды и корма.
Следует подчеркнуть, что наши воины хорошо понимали свою роль освободителей. Они воевали только с теми, кто оказывал сопротивление с оружием в руках. А ведь перед их глазами стояли картины фашистских зверств на советской земле, от которых в жилах стыла кровь
20 января во второй половине дня я был вызван в штаб фронта вместе с командующим 3-й гвардейской танковой армией генерал-полковником танковых войск П. С. Рыбалко и командующим 21-й армией генерал-полковником Д. Н. Гусевым. Маршал Конев, кратко характеризуя обстановку, отметил, что войска фронта успешно выполнили поставленные задачи, разгромив главные силы врага.
Немецкое командование, продолжал Иван Степанович, собирает все, что может, поспешно бросает в бой новые части, чтобы задержать наступление советских войск на Одере и удержать за собой Силезский промышленный район. Нужно как можно быстрее нарушить эти планы.