Здесь же хочу коротко поведать своим читателям еще об одном глубоко уважаемом мною военачальнике генерале армии Иване Ефимовиче Петрове. Он прибыл на 1-й Украинский фронт перед самым началом Берлинской операции. Я был рад встрече со своим другом и земляком, с которым расстался еще накануне войны на вышеупомянутом мною командно-штабном учении в Среднеазиатском военном округе.
Иван Ефимович был человеком с интересной биографией. Я познакомился с ним в 1920 году во время службы в 11-й кавалерийской дивизии. Вся его предвоенная жизнь была связана со Средней Азией. Здесь он дрался с белыми и во времена гражданской войны. Поэтому хорошо знал местные обычаи и нравы, владел узбекским и туркменским языками, пользовался глубоким уважением у местного населения. Петров обладал
огромным опытом работы на различных командных должностях, был разносторонне развитым человеком, страстно любил живопись и сам на досуге проводил время за мольбертом. С первых дней Великой Отечественной войны Иван Ефимович находился на самых горячих участках советско-германского фронта, был одним из руководителей обороны Одессы и Севастополя, защитники которых покрыли себя неувядаемой славой.
Большие организаторские и волевые качества Петрова выдвигают его на крупнейшие военные посты: в 1943 году он командовал войсками Северо-Кавказского фронта, а год спустя становится во главе 4-го Украинского фронта. Трудно сказать, что явилось причиной его освобождения от этой должности, но знаю, что, когда И. С. Коневу предложили взять Петрова начальником штаба фронта, он с удовольствием согласился.
Иван Ефимович, как нам было известно, не проявлял ни малейшего оттенка обиды по поводу освобождения от должности командующего фронтом. Со свойственной ему принципиальностью и деловитостью быстро вошел в новую роль и пользовался заслуженным уважением у И. С. Конева и всех командующих армиями. Он оказывал нам большую помощь в подготовке и проведении Берлинской и Пражской операций.
После окончания Великой Отечественной войны моя дружба с И. Е. Петровым еще более окрепла. Он в течение ряда лет командовал войсками Туркестанского военного округа, а с 1952 года мы вместе служили в Москве я был начальником Военной академии имени М. В. Фрунзе, а Иван Ефимович первым заместителем Главного инспектора Советской Армии. Затем он возглавлял Главное управление боевой и физической подготовки, будучи заместителем главнокомандующего Сухопутными войсками. Это был ответственный период организационного и технического переустройства наших Сухопутных войск, связанный с начавшейся революцией в военном деле: соединения оснащались новыми образцами стрелкового автоматического оружия, танками с более высокой скоростью и маневренностью, новыми артиллерийскими системами среднего и крупного калибров, минометами, многоствольной артиллерией, безоткатными орудиями, новыми противотанковыми средствами и средствами войсковой ПВО.
Все это усложняло процесс обучения, предъявляло более высокие требования к офицерским кадрам, вызывало необходимость постоянного улучшения методов учебной и воспитательной работы, полевой выучки войск. Этими вопросами мы занимались в тесном контакте с И. Е. Петровым. Его кипучая энергия, разносторонние военные знания и богатый войсковой опыт помогли в кратчайший срок разработать необходимые программные документы по боевой подготовке Сухопутных войск
Но возвращаюсь к повествованию о Берлинской операции.
16 апреля в 6 часов 15 минут наша артиллерия и авиация начали и в течение сорока минут вели мощную обработку вражеской обороны. Под прикрытием артиллерийского огня инженерные части спустили на воду десантные переправочные средства и приступили к наводке штурмовых мостиков. Ответный огонь гитлеровцев был слабый и не являлся серьезной помехой для наших гвардейцев. В 6 часов 55 минут наши войска зажгли дымовые шашки, и пелена густого дыма плотно затянула русло реки, прикрывая наши действия от наблюдения противника. Инженерные части под прикрытием огня пехоты и артиллерии, проявляя мужество и самоотверженность, спустили на воду 140 лодок, 3 парома и навели 14 штурмовых мостиков.
Как только огонь артиллерии был перенесен в глубину, батальоны первых эшелонов стрелковых полков начали форсировать Нейсе по штурмовым мостикам и на переправочных средствах. В ряде подразделений 95, 13, 15, 58-й гвардейских стрелковых дивизий к этому времени сумели отыскать броды, и гвардейцы бросились в воду, стремясь возможно быстрее достигнуть западного берега реки.
Форсирование реки было делом известным и не новым для соединений армии. Позади остались такие крупные водные преграды, как Днепр, Днестр, Висла, а сколько более мелких рек и речушек было преодолено с ходу на подручных средствах, вброд и не сосчитать. И тем не менее, когда войскам преграждает путь новая река, волнение охватывает всех, от солдата до командующего, ибо каждый знает, что форсировать на лодках, паромах, по штурмовым мостикам и на подручных средствах под ураганным огнем противника дело нешуточное. Вот и сейчас река Нейсе!
Из докладов своих операторов я знал, что дела во всех дивизиях идут хорошо, но не удержался и приказал телефонисту соединить меня с одним из командиров дивизий. Быстрее всех нашли командира 58-й гвардейской стрелковой дивизии генерала В. В. Русакова. Не успел задать ему традиционного вопроса: «Как идут дела?» а уже слышу его немножко возбужденный голос: