Вот и получается, что для вас горы, они просто горы. Просто или есть, или их нет. А на самом деле важно: высокие они или не очень, крутые или пологие. Смекаете?
Ты давай про блины. Они-то для чего? сердито отозвался Раков.
Сейчас нам тарелки принесут, и я всё покажу.
А чего тарелок только две? спросил Старинов. Сам есть не станешь, что ли? Только нам с Алёшкой? Или, наоборот, Алёшке не дашь?
Раков тут же вспыхнул и совсем было уже собрался ответить, но тут нам принесли тарелки. И сметану в отдельной чеплашке. Хозяйка молча всё расставила. Нам с Елизарычем досталось по тарелке, а кисломолочный продукт, соответственно, Лёхе.
Когда мы снова остались втроём, я совершил на столе перестановку, отодвинув блины от Ракова подальше, чтобы подпоручик их раньше времени есть не начал. Одну из тарелок поставил перед собой, а перед поручиком освободил побольше места и, указав на это пространство, сказал ему:
Ну, Роман Елизарыч, доставай свою масонскую карту. Она же теперь твоя.
Командир военных землемеров принёс карту. Я развернул её и сложил так, чтобы было удобно рассматривать изображение Самарской Луки с её Жигулёвскими горами. Остальные территории в данный момент времени нас не интересовали. Правда, заурядные геодезисты об этом пока не догадывались, ну так, я их сейчас просвещу. Просвищу? Просвечу? Объясню им, короче. Ну, или как пойдёт.
Вот видите эти серо-зелёные линии? спросил я господ офицеров, указывая пальцем на горизонтали. Как по-вашему, что они обозначают?
Да кто ж их знает-то? скривившись, ответил поручик. Поди, луга какие-нибудь, или ещё чего.
Границы владений? предположил Раков. Хотя, нет. Не похоже. Андрей, ты давай не тяни уже. Объясняй, раз взялся. И вообще. Я блинов хочу. Со сметаной.
Ладно, сдался я. Это горизонтали. Они обозначают высоту над уровнем моря. Уровень моря, знаете, что такое, или тоже рассказать?
Старинов сощурился и спросил:
Уровень моря по футштоку?
Что такое футшток, я не знал, но на всякий случай согласился. С оговоркой:
Ну, типа того. Так вот, чем выше поверхность над уровнем моря, тем больше горизонталей мне показалось, что я чего-то не того сморозил, но тут же нашёл выход: тем больше горизонталей её окружает. Сейчас покажу.
Я взял верхний блин и положил его на тарелку перед собой. Лёха тут же схватил другой. Пришлось дать ему по рукам, чтобы не переводил наглядные пособия. Он насупился, но ничего не сказал. Я взял второй блин, слегка оборвал его по краю и положил на первый. Потом взял третий блин, тоже оборвал его по краю, но уже чуть больше, чем предыдущий, и водрузил его сверху на второй блин. Четвёртый блин был оборван по краям ещё сильнее третьего и помещён на верх пирамиды.
Блины были тонкие, и горка нарастала медленно. А что делать? Кому сейчас легко? Как говорится: у кого супчик жидкий, а у кого жемчуг мелкий. У меня вот блины худосочные, но, поскольку, других всё равно под руками
нет, то используем то, что на данный момент имеется.
Оборванные края блинов я складывал на вторую пустую тарелку. Глянув на подпоручика, я решил одним ударом убить обоих зайцев: и Алёшеньку мучным лакомством побаловать, и от «отходов производства» избавиться. С этой целью я жестом указал ему на вторую тарелку, мол, бери если хочешь. В ответ он недоверчиво посмотрел на меня.
Лёш, это больше не понадобится. Так что, если имеешь желание, то можешь со спокойной совестью макать их в сметану ну, или не макать Короче, ешь, если хочешь, а не хочешь, так я и сам их потом неплохо съем.
Доверять мне такое, подпоручик не решился, и все «отходы» утилизировал сам, предварительно макая в сметану.
Э! Э! Мне-то оставь! возмутился Старинов. А то сидит он тут, трескает.
Я как раз собрался продемонстрировать, как может выглядеть на карте ущелье, и отщипнул от очередного блина, уже оборванного по периметру, небольшой кусочек.
На, возьми, протянул я его Елизарычу.
Беда в том, что этот кусочек был несопоставимо мал по сравнению с теми, которые поглощал Раков. Роман посмотрел на меня, натурально, как на врага народа, и с возмущением произнёс:
Эт чё? И всё? Командиру больше не полагается, что ли? Сам эти крошки ешь!
Я тут же его схомячил. Правда, «обрывки» следующего блина с рук на руки передал поручику, а то мало ли, вдруг возьмёт, да и обидится.
А я, кажется, понял! воскликнул Алексейка. Ты гору из блинов мастеришь. А зачем она?
Терпение, мой друг, и ваша щетина превратится в золото, методично выкладывая пирамиду из блинов, ответствовал я.
Какая щетина? Где щетина? не понял Лёха. Золото это, конечно, неплохо бы, но что за щетина?
Честно говоря, я и сам не помнил, какая именно щетина должна была превратиться в золото. Не помнил я и почему она должна была в него превратиться, и что за друг такой, который всё это должен был терпеть. Помнил только саму фразу, а откуда она, напрочь забыл. Да и ладно.
Это, Лёша, просто присказка такая. Комбат наш любил говорить. Вот и запомнилась. А что там, да почему, это я и не знал никогда. Вот и ты не вникай.
Комбат это кто такой? поинтересовался Старинов.
Сокращение от командир батальона, не прерывая своего занятия пояснил я.