Дак жишь эта и йенти пришлые тож, токма оне у нас тута третий годок всего. А те-то, оне ж какие по десять, а есь какие уж и по пятнадцать-ту лет живут Вот оно так и выходит, что у йентих-то с нашими уж сколь годов война, а с йентима ишшо покедова нет.
Вот теперь весь расклад как на ладони. Имеем три группировки, живущих в относительном мире.
Ага! И вот стоит мне только научить их драться более эффективно, как потери со всех трёх сторон многократно возрастут. Весело. И никакие бандиты уже не нужны: сами друг друга поубивают.
Блин! Вон оно вообще кому-нибудь надо? Чтоб я их учил? Ну, хоть зачем-нибудь? И как быть мне? В эдакой вот организации объединённых наций?
Так. Василь Герасимыч, давай это собирай своих народных мстителей. И чтобы у каждого с собой вилы были. И никаких цепов! Понял? Только вилы.
Староста был просто ошеломлён.
Да как жешь так, кормилец? Мужики они же они ж думали ты их цепами а ты вилы не пойдут они.
Отец! Если не пойдут, так и наплевать! Это ведь вам надо, а не нам. Не на нас же лихие людишки нападать будут. А и нападут им же хуже, я постарался выглядеть как можно более безразличным, хотя заявление старосты путало мне все оставшиеся на руках карты. Нас голыми руками не возьмёшь! И вообще, мы сейчас можем собраться и двинуть в Красный Яр. А вы тут сами, разбирайтесь как знаете.
В повисшей тишине голос сержанта прозвучал приговором для колхозников:
Прикажете собираться, Ваше зурядство?
Спрашивал он, понятное дело, не у меня, а поручика, но ответил ему всё-таки я:
Обожди, Данилыч! Сейчас Василь Герасимыч сообразит, что происходит и объяснит мужичкам все прелести штыкового боя на вилах. Да? Василь Герасимыч? Объяснишь? Или нам собираться? Чего ты с открытым ртом застыл? Спрашиваю: объяснишь, или нам собираться?
Староста ещё маленько похлопал глазами и, наконец-то, выдавил:
А цепами-т отчего ж нельзя? Токмо вилами что ль? Как жишь я йим объяснять-то буду, коли сам не разумею?
Ага! Пошло дело! Сейчас дожмём:
А ты им так и скажи, мол, времени у нас мало, а на цепах долго учиться, да и опасно. Видал, как я сам себе по башке засветил? И это ещё я, можно сказать, умею, а сколько народу у вас тут поляжет, пока научится? А? как думаешь? и, не дожидаясь ответа, продолжил: Вот то-то и оно! А на вилах на вилах оно и учиться быстрее, и пользы от вил в бою больше, чем от цепа. Цепом-то что, им если и попал так ведь даже не ранил. А вилами? Во-о-от то-то же! Цеп, он так своих по углам разогнать, а вилы их и разбойнички побаиваются. Знают, чем кончится, если хорошо пырнуть. Один удар и сразу четыре дырки. А цеп, он что? Треснул им один раз один синяк, треснул второй раз два синяка, а третий раз треснуть могут ведь и не дать. Вот такая она стратегия рукопашного боя на цепах и вилах, я развёл руками в знак окончания монолога и решил его на этом и закончить: Ну, всё! Давай, Василь Герасимыч, иди, собирай народ. А как соберёшь, вот сержант наш, Данилыч, проведёт с ними учения. Давай. Иди. А у нас с господином поручиком ещё дел полно.
Староста, наверное, уже и проникся, и смирился, потому что сказал:
А чего их собирать? Вон оне все тута, под окнами. Ждуть, стал быть.
Ну, раз все здесь, тогда сразу с Данилычем и идите. Чего тянуть-то? для усиления эффекта я решил ввернуть сегодняшнюю фразу дня: А то не ровён час тати налетят.
Предводитель колхозников ещё немного помялся, но, ничего так и не сказав, нахлобучил шапку и вышел. Пошёл в народ, так сказать.
Данилыч, обратился я к сержанту. Ты, наверное, тоже иди. Поучи их там основным ударам, ну и, как отбиваться, тоже покажи. Не думаю, что на нас сегодня кто-то нападёт Ну а, вдруг? Лучше быть готовыми, чем наоборот. Согласен?
Так точно, вашброть! Согласен! резко выпрямившись, отрапортовал Данилыч.
Только не «вашброть», а «ваше заурядство», наставительно поправил его поручик.
Сержант выпрямился ещё сильнее:
Виноват, ваше зрятство! Токма рассуждают оне, натурально, как генерал, от я и сбилси. Виноват!
К генералу потребно обращаться «Ваше превосходительство», снова поправил его поручик. Ты ровно Артикля вовсе не знаешь!
Виноват!
Пшёл вон! рявкнул на него Старинов и, когда
за сержантом закрылась дверь, процедил сквозь зубы: Болван!
На мой взгляд, не такой уж он и болван, Данилыч-то. Просто взял и выразил таким образом свой респект моей персоне. А может, на самом деле навосхищался до того, что действительно перепутал. Или, вообще, на всякий случай, так сказать а то мало ли, сегодня штатский прапорщик, а завтра глядишь и Не будем пока загадывать. Рано ещё.
Глава 12
Отчего же сам не пошёл мужиков обучать? Они же вроде бы сами хотели, чтобы непременно ты их учил. У тебя бы и лучше получилось бы, чем у Прокопова.
Прокопова? Прокопов, Прокопов, Прокопов. Это кто? Это Данилыч что ли? предположил я.
Натурально он, подтвердил мою догадку Старинов. Или ты и в заправду думал, будто он маркиз Чувырловский?
Нет. Про маркиза Чувырловского, это я придумал. И про маршала танковых войск тоже, сообщил я очевидные факты, крутя в руках тряпицу, принятую мною поначалу за полотенце, и снова приложил её к затылку. Важничал он тогда очень, вот я его и подколол: не ты ли, мол, Светлейший князь Меньшиков? Ну и, прочая, прочая А он, выходит, Прокопов Ну, Прокопов, так Прокопов. Чем не фамилия для сержанта?