Андрей, ты чего?! Запамятовал что ли? удивился поручик. Он же вчера с вечера ещё представлялся. Экий ты право! Нельзя тебе столько пить. Ничего не помнишь!
Я одарил Романа «благодарным» взглядом и пояснил ситуацию:
Я имел ввиду, как зовут полностью? По отчеству, с этими словами я перевёл взгляд на ничего не понимающего старосту. Василий, а как дальше?
Староста, Василий батькович, сделал больше глаза и в таком удивлённом состоянии переспросил:
С отечеством? По батюшке, значится? Чудно! но всё-таки собрался и сообщил: Родителя моего Герасимом величали. Вот, стало быть, так и выходит, что Василий Герасимович я. Ежели с отечеством-то.
Вот так вот. Герасимович значит? Ну, Герасимович так Герасимович. В целом без разницы, лишь бы не забыть.
Василий Герасимович, сейчас пойдём глянем, как там у нас народец к внезапному нападению лихих людишек готовится. Готов уже или ещё не очень. Ты идёшь с нами, потому что возможно понадобится твоя помощь.
Первым в нашей инспекционной проверке нам попался маршал Танькиных войск маркиз Чувырловский сержант Данилыч. Он, как и положено бывалому сверхсрочнику в данной ситуации, обучал крестьян штыковому бою. Или чему-то похожему на таковой. В качестве оружия выступали различные предметы сельскохозяйственного инвентаря: вилы, цепы, косы.
Немного понаблюдав за процессом, я решил не вмешиваться. Есть у офицеров такое поверье: «Не мешай сержанту, а то всё будешь делать сам». А поскольку я теперь офицер, то сержанту мешать не буду. Самому мне и без того будет, чем заняться. Наверное.
Существует, однако, ещё и такое мнение: «Курица не птица, прапорщик не офицер». Да тут,
если так рассуждать, и поручик-то ни хрена не офицер. А поручик на наши деньги это, на секундочку, старший лейтенант.
Короче, мешать Данилычу я не стану. Тем более, что практических навыков владения оружием крестьянского пролетариата всё равно не имею. Пускай, уж он сам.
По скучающему лицу Старинова я понял, что затея с ополчением его не вдохновляет. Тогда я обратил свой взор на старосту. Всем своим видом он выражал какое-то сожаление. Обо всём сразу. Я решил его ободрить:
Не боись, Василий Герасимович! С такими бойцами от любых врагов отобьёмся! Вот Данилыч их малясь подучит, и знаешь, какие бравые солдаты из них выйдут? Хоть сейчас на войну!
В этот момент, вот прямо будто бы ждал моих слов, один «боец» зарядил другому подвижным суставом цепа прямо в дыню. Нет, это он не специально. Случайно. Совершенно случайно. Он так и орал: «Не нарочно я, Захарка! Не нарочно!!!» Но это уже не имело ни для кого никакого значения.
Глазом никто моргнуть не успел, как вся эта гопкомпания сельскохозяйственных рекрутов разделилась на три группировки, и та, что побольше, голов на двадцать, с криками типа «Наших бьют!!!», кинулась мутузить коллективчик поменьше, человек двенадцать-пятнадцать. Третья, наименьшая по численности, ватажка из семи-восьми индивидуумов отошла в сторонку и оттуда сторожко наблюдала за развитием событий. Кстати, эти третьи, единственные, кто не побросал «оружие».
А ну, стой! заорал Данилыч.
Назад, оглоеды! завопил староста.
Действенных результатов не воспоследовало.
Напрасно поручик надрывал горло командами типа: «Прекратить!» и «Именем Государя Императора!» Ничего не помогло.
Да пальни ты в воздух, предложил я Роману. У них тут не часто стреляют, а звук выстрела всегда привлекает к себе внимание.
Пальнул бы, да не чем! огрызнулся поручик. Не захватил пистолет.
Сказать, что я удивился?
Да как так-то?! Рома! Мы на войне или где? Ты вообще, как собирался с бандюками А-а-а! Ладно!
Я повернулся к сопровождавшим нас солдатам.
У них тоже с собой никакого боезапаса. Да у них даже банальных штыков не было! Ну, конечно! Чего ещё ждать от заурядных командиров?! Пора брать власть в свои руки:
Чего стоим? Кого ждём? Давайте вперёд! Прикладами их разгоняйте! приказал я этим двоим, потом повернулся к сержанту: Данилыч! Маркиз ты Чувырловский! Не стой! Помогай разогнать их в разные стороны! Рома! Ты-то куда полез? Заурядство хреново!
Поручик уже добрался до дерущихся колхозников и даже кинулся их разнимать. Зря он туда без шпаги полез. Они же ему сейчас А! Уже всё. Уже втесали.
Старинов тряпичной куклой вылетел из толпы, но судя по тому, что правой рукой он держался за лицо, значит, жив и даже в сознании.
Оба сопровождавших нас красноармейца тут же оставили свои вялые попытки кого-либо утихомирить и метнулись к пострадавшему командиру. Ну, правильно, так безопасней.
Я метнул взгляд в сторону Данилыча. Тот тыкал в сторону дерущихся своим карамультуком с примкнутым к нему штыком, чего-то орал им, но совсем уж близко не подходил.
Нет! Так мы ничего не решим!
Данилыч! крикнул я сержанту. Бросай на хрен это дело! Давай, дуй за подмогой! И пусть оружие зарядят!
К чести сержанта, он махом сообразил, что я от него хочу, и ловким енотом метнулся прочь.
Так. Где у нас староста?
Василий Герасимович мужественно орал на односельчан на другом краю поля боя. Что характерно, близко к ним он тоже не подходил.
Я направился посмотреть, как там наш бравый поручик. Сильно ли ему прилетело? Я успел увидеть только, что он, морщась от боли, что-то говорит солдатам, как на меня самого из толпы вылетел какой-то мужлан и чуть не сбил меня с ног. Я толкнул его обратно. На тот момент это был лучшей способ защититься самому.