"Хотя.., откуда здесь взяться лаванде или мяте?"
Меховые унты сверху изготовлены из чёрной шкуры непонятного животного, а низ из толстой грубоватой кожи. Такая обувь в самый раз для холодной погоды.
"Выходит что из знатных господ наш лекарь", - определила из увиденного. - Как-то быстренько я приняла себя в данной действительности и уже считаю себя частью её".
Ожидала скорее обнаружить обычные сапоги, бурки, кожаные постолы или валенки, а не настолько добротную и богатую обувку. Крестьяне в средневековье, вообще, круглый год ходили только в одних лаптях и другую обувь не могли себе позволить. Из подручного дармового материала гораздо проще и быстро при определённых навыках что-то сплести себе на ноги, чем купить. Деньги не у всех имелись, да и цена "кусалась".
«Эх! А у меня и лаптей нет», - в очередной раз посетовала на свою нищету.
Больше ничего интересного в сенях не было, поэтому прошла дальше в избу. Над полатями и на столе я всё рассмотреть уже успела. Так что сразу направилась к дальней стене, меня прямо тянуло к огромным «ящикам».
Свои лекарские сборы, мази, примочки и прочее барахло дядька Михаил хранил в двух сундуках. С большим трудом удалось их открыть. Огромные бутыли из тёмного стекла с притёртыми крышками стояли особняком в отдельной деревянной коробке. Названия были написаны на пожелтевших этикетках по-латыни и крепко приклеены на пузатые бока.
«Хорошо, что читать умею, хотя все эти лишние буквы вгоняю в ступор».
Печатное начертание с горем пополам ещё прочесть можно, а вот с прописным - беда. Разобрала по надписям лишь малую часть: крупные фрагменты коры хинного дерева, коричневые кусочки и крупинки опиума, жёлтый яркий порошок серы, бело-серые соединения ртути и свинца, но с цветом могла и обознаться из-за цвета стекла. С трудом различила медь, фосфор, мышьяк и сурьму. Серная и соляная кислоты дополнительно были обмотаны тряпицами. Мелкие кувшинчики даже побоялась брать в руки. Их около двух десятков стояло в небольшом лукошке с опилками.
"Уголок юного алхимика", - промелькнуло в голове.
Белену, спорынью и чемерицу выхватила взглядом только из-за наличия продублированных названий на русском языке. Остальное содержимое осталось для меня загадкой. В отдельных мешочках содержались различные травы, но кроме ромашки и пижмы ничего опознать не смогла.
Отдельно хранились инструменты в чехлах. Узнала пилы с различными зубьями, молотки, пинцеты, крючки, иглы и ножи, а остальные приспособления мне были не понятны. Эта коллекция больше напоминала не хирургические инструменты, а приспособления для пыток инквизиторов или маньяков.
"Лучше совсем не болеть", - сделала для
себя вывод.
В Российской империи только-только получало развитие собственное медицинское дело. При Московском университете уже вовсю работал медицинский факультет и студенты активно практиковались на базе Московского генерального госпиталя. Делались первые самостоятельные открытия в различных областях медицины. Петербургская Академия наук уже могла похвалиться первыми важными достижения в области эмбриологии, анатомии, закладывалась военно-санитарная медицина России. Читались лекции по теоретической и клинической медицине, физиологии, патологии, химии и веществослови с фармацией, анатомии, хирургии и общей терапии. Активно работала медицинская школа при Санк-Петербургском сухопутном госпитале и набирала лекарских учеников.
Но до сибирской глубинки не так быстро доходили все эти новшества и достижения, хотя наличие у местного лекаря такого специфического набора средств для лечения уже говорило о его высокой квалификации даже на мой дилетантский взгляд.
В самом углу сундука лежал свёрток с парой рубах и штанов, небольшой отрез полотна и несколько кусков кожи.
"Небогато живёт лекарь", - сделала выводы из увиденного.
Прикрыла сундуки аккуратно от греха подальше и присела на лавку у стола для дальнейших размышлений.
Для себя лишний раз убедилась в необходимости разобраться с имеющимся имуществом девочки. От родителей ей обязательно должно было хоть что-то остаться. Да и собственные вещи у неё должны были быть, не в одной же рубахе она всё это время ходила.
«Приемлемым гардеробом нужно разжиться в ближайшее время и о холодах не стоит забывать, - прикинула сразу у себя в голове небольшой план. - Осень слякотная и промёрзлая. Зимы холодные и снежные, целыми днями сидеть в избе не будешь. К тому же, меня приставили к кухне, а до неё нужно будет добраться ещё и не обморозиться при этом. Болеть точно нельзя».
Из той информации, что сегодня получила от повара крепости удалось приблизительно определить период времени своего попадания. По всем приметам выходило, что это 1755 - 1770 года. На самом деле диапазон мог быть и шире, но многие даты просто вылетели у меня из головы. Спросить для уточнения я не могла. К началу этого периода строительство крепости на берегу Покровского озера было завершено, но здесь уже успела вырасти и небольшая деревенька, как ранее могла заметить. На это тоже нужно было время.
Про экспедицию Ивана Дмитриевича Бухгольца к своему стыду знала совсем немного. Кроме того, что он был русским военным и сподвижником Петра I, являлся основателем Омской крепости и служил комендантом где-то в Забайкалье - ничего более. Иногда его фамилия звучала на научно-практических конференциях школьников, но чаще всего в качестве отправной точки изучения края со времён его экспедиции.