«И, не говоря много слов, он (Болеслав В.Т.) начал окружать врагов, потому что они (поморяне В.Т.) так сгрудились и так воткнули свои копья в землю, повернув острия их против поляков (кавалерии В.Т.), что никто не мог проникнуть к ним силой, а только хитростью» .
Размах военных действий потребовал дополнительных наёмных военных соединений, потому что феодальная ленная система не удовлетворяла воюющие страны маленькой численностью войск и их слабой дисциплиной (317, с. 129). Множество экономических и социальных факторов привели к постепенному обнищанию рыцарства (317, с. 137). Так, если раньше рыцарь и три-четыре его спутника являлись на службу с запасными лошадьми, то по документам от 1353 г. на 98 рыцарей, числившихся в составе роты, только 10 имели по 6 лошадей, 52 по 2, и 36 по 1 (легко- и средневооружённые «сержанты» в данном случае в расчёт не принимались) (317, с. 137-138).
Полная рыцарская экипировка стоила очень дорого и была не по карману многим дворянам, что повлекло ещё большее сокращение числа «природных» рыцарей в армиях. Соответственно, для пополнения рядов конницы наниматели-капитаны были вынуждены брать на службу всех желающих (в основном горожан), способных на своих средства купить снаряжение и вступить в состав роты (compagnies) (317, с. 140). Социальный состав тяжёлой кавалерии стал меняться. Хотя личная подготовка воинов из недворянского сословия была намного ниже, это компенсировалось тем, что всадники в составе наёмной роты имели возможность больше внимания уделять совместному обучению. Раньше такие тренировки проводились, в основном, на рыцарских турнирах, которые одновременно служили сборами ленников и местом, где можно было производить общие маневры. Теперь же конники могли проводить такие занятия хоть каждый день (разумеется, в зависимости от того, насколько капитан был заинтересован в боеспособности своей роты).
Важным толчком к проведению реформы послужило то, что Карл VII Французский установил закон от 1425 г., по которому все воины кавалерийских рот (кроме командиров), независимо от их социального статуса и места в строю, будь он тяжеловооружённый лансер-копейщик или стрелок-аршер, получали одинаковое жалованье. Конечно, эта мера была пока применима только к наёмным ротам, где процент дворян был невелик (317, с. 157).
Реорганизация армии и, в частности, конницы была проведена в два этапа: законами-ордонансами от 1439 и 1445 гг. Изначально из капитанов были отобраны 15 самых надёжных и боеспособных, чьи роты были наилучшим образом обучены и экипированы.
Состав каждой роты определялся в среднем в 600 конников. По установившимся правилам, она должна была состоять из 100 «копий» (lances) по 6 воинов: одного жандарма (homme d'armes) тяжеловооружённого всадника, двух аршеров и двух-трёх легковооружённых всадников, основным оружием которых были дротики и копья (317, с. 157). Наделе количество конников в копье сильно разнилось с эталоном и на одного жандарма приходилось 3 стрелка и 1 кутилье (легковооружённый, не имеющий лука и арбалета) или 2 кутилье и 2 стрелка (195, т. 3, с. 322). Кроме того, каждому копью придавался один паж, в обязанности которого входило смотреть за лошадьми, и 1 пеший кнехт (или валет). Дельбрюк считал его «некомбатантом», то есть не участвующим в боевых действиях, что вряд ли соответствовало действительности.
Естественно, количество конников зависело от мобилизационных возможностей региона, где они набирались.
Несколько сложнее организовал свои ордонансовые роты герцог Бургундский Карл Смелый (14671477 гг.). В его копье насчитывалось 10 воинов: жандарм, кутилье, 3 аршера-лучника, арбалетчик, стрелок из огнестрельного оружия, пажи 1 пеший пикинёр (195т. 3, с. 325; 204т. 2, с. 51). Судя по всему, и этот состав был непостоянен.
Конная тактика практически не изменилась. Первую шеренгу и фланги составляли жандармы. Во второй стояли кутилье, снабжённые неполным доспехом и вооружённые копьём длинным или обыкновенным. В третьей, четвёртой и пятой ставились стрелки: лучники и арбалетчики, либо просто легковооружённые с дротиками или копьями.
Они являлись минимальными самостоятельными тактическими единицами, атаковавшими плотным боевым порядком. Об этом есть свидетельство Филиппа де Коммина:
«Вдруг мы увидели, что из леса вышел отряд в 40 всадников со знаменем графа Сен-Поля и направился к нам, обрастая примыкавшими к нему людьми. Нам казалось, что он движется слишком медленно; к графу два или три раза посылали гонцов с просьбой поторопиться, но он не спешил и продвигался шагом, заставляя своих людей подбирать валяющиеся на земле копья. Двигались они в боевом порядке, и это ободрило нас» (48, с. 19).
Тот же автор сетует на слабую подготовку и плохое вооружение бургундских всадников:
«граф совершил переход одним махом, не дав отдохнуть своим лучникам и пехотинцам. Кавалерия короля тем временем перешла в двух местах ров, и, когда они приблизились настолько, что её можно было атаковать с копьями наперевес, бургундские кавалеристы прорвали ряды собственных лучников цвет и надежду армии, не дав им возможности ни разу выстрелить, и ринулись вперёд. Примерно из 1200 этих кавалеристов не более 50, как я полагаю, умели держать копья наперевес и от силы 400 были в кирасах, а слуги все были невооружёнными, поскольку долгие годы не знали войны. Наёмных же солдат Бургундский дом не держал, дабы не отягощать народ налогами» (48, с. 17). '