Этим же автор описывает боевой порядок конницы крестоносцев, которым они рассчитывали отразить вылазку византийские войск:
«Знатные люди, которые стояли с другой стороны и которые должны были сражаться с императором, решили, что нужно из каждого боевого отряда избрать двух самых доблестных и мудрых людей, какие только им были ведомы и что бы они не приказали, было бы исполнено: скомандовали бы они «В шпоры!», то поскакали бы аллюром. Граф Фландрский, который был в авангарде, первым тронулся аллюром в сторону императора; а император находился в четверти лье от графа Фландрского и приказал своим боевым отрядам выступать навстречу графу; и граф де Сен-Поль, и мессир Пьер Амьенский, которые предводительствовали боевым отрядам, скакавшим вслед за первым, продвинулись оттуда немного вперёд; и мессир Анри д'Эно и германцы, которые составляли третий боевой отряд, двинулись за ним; и не было коня, который не был бы покрыт боевой попоной и шёлковым покрывалом, не говоря обо всём прочем. И три, четыре или пять групп наших оруженосцев следовали за каждым отрядом впритык к хвостам коней, и они продвигались в таком порядке и таким сомкнутым строем, что не нашлось бы смельчака, кто отважился бы вырваться вперёд других» (46, с. 36).
Битва с византийцами под стенами Константинополя не состоялась, так как те ушли в город. Более обстоятельно сообщает об этих событиях Жоффруа Виллардуэн в своих мемуарах, из которых становится понятно, почему византийцы не решились на атаку:
«Он (император Алексий В.Т.) приказал построить свои боевые отряды на равнине, и они стали приближаться к лагерю; и когда наши французы увидели их, они со всех сторон кинулись к оружию».
«И тогда вышли шесть боевых частей, которые были созданы (раньше), и они (рыцари) построились перед своими (участниками) частокола (ограждавшего лагерь); и позади коней стояли пешие оруженосцы и щитоносцы, а перед ними (конными рыцарями) лучники и арбалетчики; они составили единый боевой отряд со своими пешими рыцарями, а таких рыцарей, у которых не было коня, имелось около 200. Так держались они перед своими (участками) частокола; и в этом заключался большой смысл, ибо если бы они выступили в атаку в открытом поле, то у противника было столько воинов, что все наши были бы поглощены ими.
Казалось, будто вся равнина покрыта ратниками, они продвигались мелкой поступью в строгом порядке. Казалось, (нам) грозила большая опасность; ибо у нас было всего 6 боевых подразделений, а у греков чуть ли не 40; и среди них не было ни одного, которое не превосходило бы (любой) наш (отряд). Однако наши расположились таким образом, что подступиться к ним можно было только спереди» (207, с. 221222).
а состоял из множества султанатов и эмиратов, постоянно враждовавших между собой. И лишь изредка часть этой территории удавалось объединить таким выдающимся личностям, как Имад-аль-Дин Занги или Салах-ад-Дин.
Тактика конницы сарацин основывалась на старых восточных традициях. Они тоже использовали тяжёлую, среднюю и лёгкую кавалерию, о чём есть много воспоминаний участников Крестовых походов. Например священник Сиврейский Пётр Тудебод пишет о войске Кербоги, эмира Моссульского, противостоявшего крестоносцам в битве под Антиохией (1098 г.):
«Сам же Кербога собрал бесчисленные толпы язычников, а именно турок, арабов, сарацин, публиканов, азимитов, курдов, персов, агуланов и многих других, которым нет числа. Агуланы были в числе 3000; они не боялись ни копий, ни стрел, ни прочего оружия, ибо были закованы в железо с ног до головы, равно как и их лошади; сами же они не употребляли никакого другого оружия, кроме меча» (303, т. 3, с. 217).
Сарацинские всадники могли сражаться и в пешем строю, что отражено у епископа Якова Витрийского, описавшего события под Дамиетой, произошедшие в I Крестовом походе (1217-1221):
«Отборные мусульманские всадники спешились и дали кровавую битву христианам» (303, т. 3, с. 618).
О тактике сарацин Раймунд Агильский даёт следующие сведения:
«Боэмунд следовал за ним (за графом Фландрским В.Т.) в отдалении с остальной армией и охранял арьергард, ибо турки имеют обычай, даже уступая численности, обходить своего противника»
«Турки и арабы, напавшие на графа Фландрского, обратились в бегство, убедившись, что они не могут сражаться, пуская издалека стрелы, и что придётся вступить в рукопашный бой мечом» (303, т. 3, с. 202).
Совсем другую информацию мы можем почерпнуть, ознакомившись с мемуарами Усамы-ибн-Мункиза. Он, сражаясь в рядах тяжёлой кавалерии, почти не упоминает о стрельбе из лука, и наоборот, часто говорит о боях на копьях с «франками», даже даёт некоторые советы по этому поводу:
«Я считаю, что всякий, кому случится биться копьями, должен прижимать руку с копьём и локоть к своему боку, предоставив коню делать то, что он захочет, во время удара. Ведь если он пошевелит рукой с копьём или вытянет её, удар не оставит следа и даже царапины» (139, с. 91).
О конной стычке с франками он пишет:
«Однажды я присутствовал при том, как на нас напал небольшой отряд конницы Кафарбата (?). Мы ринулись на них, жаждая сразиться с ними, так как их было мало, но они спрятали против нас засаду, где были их главные силы. Те, кто напал на нас, бросились в бегство, и мы их преследовали, незаметно отдалившись от города. Тут засада выскочила на нас, а те, когда мы гнали, повернули обратно, мы увидели, что, если мы побежим, они опрокинут нас всех, и встретили их лицом к лицу, и Аллах даровал нам победу над ними. Мы опрокинули 18 всадников. Некоторые из них были ранены и умерли, а некоторые, получив удар копьём, падали с коня невредимыми. У других были ранены лошади, и они стояли на нога«. Те, которые не оказались на земле и остались невредимыми, обнажили мечи и держались на месте, ударяя мечом всякого, кто проезжал мимо» (139, с. 114).