4. Учить из карабинов стрелять, построя чрез эскадрон в две линии и от передовых по полуэскадрону высылать шагов на 100 вперёд, и по шеренгам стрелять, а, выстреля, разделясь на 4 части, поспешно назад заезжать, и, как оба выстрелят, то другой половине эскадрона выехать также далеко вперёд и продолжать сей огонь производить пристойно противу маячащих неприятелей, чтоб их отогнать. А и при ретираде делая только всё наоборот, что тут вперёд, там назад».
«В некоторых местах сего обряда упоминается о 3-х шеренгах, но как одна шеренга мною убавлена, то и чрез сие подтверждается построение в 2 шеренги» (118 т. 2, с. 253254).
В боевой практике русской кавалерии широко использовались фланкеры-застрельщики. Они были нужны, чтобы не подпускать маневренных турецких и татарских наездников на пистолетный выстрел к плотному конному строю. Эскадроны строились в 2 шеренги, чтобы эффективнее вести стрельбу; задний кавалерист стрелял, стоя между двумя передними. Если противник пытался в рукопашную изрубить фланкеров, тех немедленно поддерживали сплочённые шеренги.
Русская регулярная кавалерия успешно пользовалась разработанной А. А. Румянцевым тактикой. Это хорошо видно из описания сражения при Ларге (1770 г.):
«тогда ж повелено от генерал-квартирмейстера Боура подполковником Анжели и Елчанинову атаковать фрунт неприятельской 12-ю эскадронами, что и исполнено было обеими наилучшим образом и неприятель был рассыпан; однако ж и затем, собравшись свежими войсками, возобновил он и паки нападение, стараясь пробиться во фланг эскадронов подполковника Елчанинова, коему опасно уже было отважиться на второй удар, тем наипаче, что неприятель поминутно рассеивался, ласкаясь выманить к тому же и нашу конницу. Итак, сей подполковник великую тут показал храбрость, стояв долго и неподвижно сомкнутым фронтом против сильного огня неприятельского и отбиваясь с наибольшим успехом одною беспрестанною и скоропостижною стрельбою из ружея до издержания всех патронов, сколько его кавалерия при себе имела, а при нападении лучших неприятельских наездников он первой устремлением своей сабли от фрунту отгонял. При действии вышеописанном остаток неприятельских войск нападал означенного корпуса на фронт правого и левого флангов, но всегда прогоняем был с уроном. И сие сражение продолжалось до сумерков, коему сделал конец генерал-майор Вейсман, подвинувшись с своим деташаментом вперёд, и коль начал стрелять по неприятелю из пушек и мелкого ружья, то и ретировался он на расстояние вон из выстрелов»
«Весьма отличились в сём сражении в смелости и проворстве вышеупомянутые Елисаветградского полку пикинёры, ударяя стройными эскадронами на неприятеля и опорствуя сомкнутым фронтом, когда от превосходного его числа понуждались к отступлению. Храбрецы из них, выскакивая поодиночке, сразили многих рыцаров турецких, а были им предводителями командиры того полку майоры Увалов и Дупин» (118 т. 2, с. 331-332).
Прямым последователем Румянцева стал А. В. Суворов. Он использовал для боя с природными всадниками ту же методику (148, с. 249251), но позже ввёл существенные изменения. Суворов перестал акцентировать внимание своих солдат на стрельбе, оставляя её специально выделенным фланкерским отрядом лучших конных стрелков, а также на казаков и арнаутов .
Эти отряды должны были действовать врассыпную, по своему усмотрению завязывая рукопашный или стрелковый бой. В их задачу входило прикрытие плотных построений регулярной конницы.
То, что русский полководец отказался от шереножной стрельбы с применением фланкерского прикрытия, можно объяснить увеличением темпа боя. Пехота при Суворове стала применять более мелкие построения: каре и колонны, а значит, стала намного маневреннее. Скорость передвижений и атак
значительно увеличилась. Коннице уже не было нужды ждать, пока пехота совершит тот или иной маневр, тем временем отстреливаясь от врага. Теперь все перестроения происходили намного быстрей, и, естественно, это дало возможность кавалерии не терять времени, оставаясь на месте, а совершать смелые рукопашные атаки. Всадники знали, что имеют постоянную поддержку в лице пехотинцев, которые двигаются за ними быстрым шагом (148, с. 252).
Судя по всему, казаки и в XVIII в. с успехом пользовались метательными дротиками. Суворов чётко различает «пику» и «дротик» и говорит о том, что дротик для казака предпочтительнее, чем стрельба:
«Казакам непременно быть навсегда дротиком вооружённым, яко наисильнейшим их оружием для поражения всякого противника; но и во всех случаях огнестрельное оружие есть только для сигнала».
«Для притяжения противника, ежели он, паче чаяния, иногда множествен, на крепости и резервы постовым казакам заманивать его в полном шармицеле, сколько можно длиннее, забавляя его тут иногда и стрельбою, как и дротичным наездом с криком одинаково безопасно; а когда он будет гораздо по времени к укреплениям наперт или разными войсками на месте сломлен, то уже тогда поражать его сильно пикою в крестец и живым хватать» (148, с. 254).