Увидев меня часть щенков путаясь в лапах подбежали ко мне. Уткнулись мокрыми носами в протянутую ладонь, шершавые языки слизывали с кожи запах шашлыка, скулили, ластились и тяфкали.
Вот, местная сука ощенилась, согрешила с приезжим алабаем, теперь не знаем куда девать, будто извиняясь и оправдываясь смущенно произнес один из охранников, не топить же их.
Я встал и, быстро сходив до стола, взял пару оставшихся кусочков шашлыка. Размял их помельче и скормил двум щенкам, вертевшимся вокруг меня.
Тут вышли девушки и количество восторженных возгласов, уси-пуси и прочего ми-ми-ми возросло в разы. Щенки будто ждали этого, с радостью, довольно виляя коротенькими хвостиками, кинувшись в женские объятья. Даже Иван умиленно гладил сразу две мохнатые спинки, довольно улыбаясь.
Странно все же устроен человек. Некоторое время назад эти люди, мои друзья, вполне себе легко убивали людей. Кроваво и особо жестоко. Я тоже не шибко от них отличался. Если не сказать больше.
А теперь, что я, что они, умиляемся маленьким пушистым щенкам, что случайно встретились нам во время бегства от убийц. Правильно говорят, что человеческая душа потемки.
Может, возьмете щенка? вдруг спросил охранник. Они вырастут, хорошими сторожами будут.
Ой, а давайте и в самом деле возьмем! чуть взвизгивая от удовольствия произнесла Лена.
Лена, ну какое возьмем? Мы не знаем где завтра жить будем, а ты животное завести хочешь!
АСК устанавливаются в любое живое существо весом свыше двух килограмм. Существуют специальные алгоритмы привязки питомца с АСК к хозяину с АСК. А условий, чтобы твои последователи были именно людьми, Тридцатьседьмым не озвучены.
Вот как
Рыже-белый щенок с зелеными глазами смотрел на меня. Вилял хвостом, кружился возле ног, облизывался после вкусного кусочка шашлыка. Я присел рядом с ним, потрепал по загривку.
Булька.
Кличка всплыла в голове сама собой. Да, именно так и буду его звать.
Пошли, похлопал себя по штанине и мелкий встрепенувшись побежал следом.
Ура! завизжали девчонки. У нас будет собака!
5.2
Кортнев Семен Владимирович
Батя вежлив. Батя учтив. Он обращается на Вы и пристально смотрит в глаза.
Если бы передо мной был выбор стоять сейчас перед невероятно вежливым начальником или оказаться в паре метров перед разъярённой белой акулой, без акваланга, клетки и прочих средств защиты, то я бы доплатил все свои деньги, чтобы оказаться именно там. И глядеть в ее окровавленные глаза и благословить всех богов, что оказался всего лишь перед тут.
По всему главку ходили слухи и мифы о вежливом Алексее Борисовиче. И о его собеседниках, к которым он проявлял такое внимание. Кто-то в итоге после такой спокойной и учтивой беседы стрелялся, кто-то пропадал. Особо счастливые уезжали в Сибирь. На поезде, где вместо окон решетки.
То, что Вы сейчас находитесь здесь, передо мной, а не в карцере, совершенно не моя вина.
Он сидел за своим столом и смотрел на меня, застывшего по стойке смирно, снизу вверх. Психологи утверждают, что человек чувствует себя ущемлённым, когда кто-то стоит и смотрит на него сверху. Ответственно заявляю, что это ложь, *издеж и провокация.
Я ощущал себя словно жук, пришпиленный булавкой к мягкой подушечке. На меня направили поток света, меня рассматривают сквозь мощнейшее увеличительное стекло и видят все мои слабости и уязвимости.
В глазах Бати плескался океан. Океан крови, в котором торчали острые акульи плавники. И я тонул в нем, в океане, в его глазах.
Виноват, Алексей Борисович, это все слова, что у меня хватило
храбрости произнеси вслух.
Наблюдаю повышенное сердцебиение, наблюдаю увеличение артериального давления. Провожу корректирующие мероприятия.
Я рад, что мы с вами думаем одинаково. Упустить Валовца, находящегося в плену на Вашей базе Упустить второй, между прочим, раз. Я такого не прощаю. Ради него Система пошла на прямое убийство АРБИТРа! он медленно, осуждающе покачал головой.
«О-хо-хо, подумалось мне, зачем он упомянул и буквально подтвердил убийство АРБИТРа нашими шефами? Такую смертельную информацию просто так не говорят».
В памяти вспыхнули, словно кадр из кино, глаза Веры. Ее нежный взгляд, смотрящий на меня. А я смотрел на нее, зажимая ее хрупкую ладошку в своих кулаках. На плечо мягко легла рука медсестры, словно говоря мне: «Пора». Глаза жены с огромными синяками вокруг. Белый медицинский халат, что заставили надеть доктора там, в приемном покое. Резиновые колеса тележки передвигались совсем бесшумно, увозя ее по сверкающему белизной и холодным светом коридору. Рецидив, сказали мне, никаких гарантий и обещаний. Сделаем все возможное.
Она уезжала по коридору. Я уезжал в Москву. Кто из нас выживет?
Ваше счастье, холодный голос Бати швырнул меня в холодную реальность, что ваш идентификационный номер прошел в Общую Систему. Я, глупец, поспешил им предоставить его, когда мне пришел запрос оттуда. Коль уж они узнали, что Валовец у нас. Мне и в голову не пришло, что его можно снова потерять. Так глупо и бездарно потерять.
Я молчал. Я слушал исповедь Бати. Пусть говорит. Хочет говорить кто ж будет против?