А ненужные сюда приходили нечасто.
Милости прошу, сударь, улыбнулся я, открывая дверь деду Федору с драгоценной сумкой.
Вопреки ожиданиям, никто не бросился встречать нас у порога. Ни сам уважаемый Соломон Рувимович, ни даже кто-то из его отпрысков. Контора явно работала с самого утра, но почему-то выглядела так, будто все внутри вдруг удрали через какой-нибудь запасной выход Может, так оно и было. Сыновья и прочие служащие отсутствовали напрочь, а сам хозяин нашелся только в кабинете. Он скрючился у подоконника и до сих пор пытался разглядеть что-то сквозь щель в задернутых шторах, хотя на улице не происходило ровным счетом ничего интересного.
И вид при этом имел весьма и весьма испуганный.
Соломон Рувимович и в нашу первую встречу не воплощал собой отвагу и твердость духа, а теперь и вовсе напоминал замерзшего воробья: нахохлился и старательно втягивал голову в покатые плечи, а когда мы с дедом Федором зашли в кабинет разве что не подпрыгнул, разворачиваясь.
Хвала Господу, это вы! прошипел он, так тихо, будто кто-то мог услышать нас с улицы. Что там случилось?
Просто один барон с дурными манерами. Я пожал плечами. Ничего особенного.
Значит, мне не показалось Это Грозин! Соломон Рувимович снова полез лицом между штор. Он здесь?!
Подозреваю, его благородие уже уехал, отозвался я. Можете Да поднимитесь уже, в конце то концов! Никто вас не тронет.
Мне бы такую уверенность, юноша! Вот что я имею вам сказать:
Михаил Грозин весьма опасный человек! Соломон Рувимович кое-как встал и тут же уперся руками в округлые бока. И я бы не стал завидовать тому, кто с ним поссорится. Вы ведь не?..
Нет, не думаю. Я указал на сумку в руках деда Федора. Но он явно намекнул, что мы взяли кое-что чужое.
И привезли это сюда, ко мне?!
Соломон Рувимович дернулся, подпрыгнул и выпучил глаза так, что я всерьез начал опасаться, как бы они не выскочили наружу окончательно. Видимо, Грозин и правда имел весьма однозначную репутацию раз уж одно его имя заставило владыку финансовой конторы, матерого столичного дельца носиться по кабинету как перепуганный цыпленок по курятнику.
О горе мне, горе! Соломон Рувимович картинно схватился за седеющие черные кудри. Нам всем конец, совсем конец, судари!
Уж не знаю, было ли это все спектаклем, разыгранным для нас специально, или бедняга страдал вполне искренне, но выглядело весьма убедительно. Всклокоченный вихрь в черном деловом костюме метался из стороны в сторону. Хватал что-то со стола или полок и тут же швырял обратно. Ругался, стонал, хрипел, рвал и без того не слишком-то густые волосы на голове и бешено вращал глазами. То выглядывал в окно, то снова задергивал шторы, будто сквозь них мог пролезть страшный барон собственной персоной. В общем, вел себя как человек, который то ли готовится вот-вот сойти с ума
То ли уже.
Что с ним такое? поинтересовался я.
Распереживался, болезный. Дед Федор неторопливо пристроил сумку с наличкой на ближайший стол. Видать, не врут все-таки слухи.
Это какие?
Да всякое болтают, Володька. Сам знаешь чего только люди не придумают. Сам-то я в Петербурге человек новый, Грозина в первый раз вижу, про него тебе лучше Фома расскажет. Дед Федор задумчиво почесал косматую бороду. Но если уж почтенный Соломон Рувимович от таких разговоров ума лишился значит что-то и взаправду есть. В общем, воровской общак Им не только Прошка покойный ведал, но и этот самый
Да кто ж об этом не знает?! снова заверещал испуганный голос. Кто не знает, я вас спрашиваю? Господь милосердный, за какие грехи мне это все?..
Прекратите! Я поймал пролетавшего мимо Соломона Рувимовича за плечи и тряхнул так, что зубы клацнули. Успокойтесь сейчас же. И присядьте уже, наконец!
Как ни странно, подействовало. То ли от неожиданности, то ли от самого обычного испуга бедняга тут же перестал вопить и дергаться и я без особого труда протащил его через весь кабинет и буквально засунул в огромное кожаное кресло за столом.
Вот, выпейте воды, любезный. Я подхватил стоявший рядом графин и потянулся за стаканом. И постарайтесь объяснить, что вас так тревожит.
Похоже, мои способности понемногу возвращались. Конечно, на полноценную телепатию их вряд ли хватило бы и раньше слишком уж сложным делом неизменно оказывалось вмешательство в чужой разум. Но фокус попроще удался, и как будто даже без особого труда: стоило мне сунуть в руку Соломону Рувимовичу стакан с водой и легонько коснуться кончиками пальцев мокрого от холодного пота лба, как несчастный тут же обмяк и задышал спокойно Пожалуй, даже сонно видимо, я все-таки перестарался, оттягивая излишки энергии.
Но уж лучше так, чем слушать эти вопли.
Господь милосердный благодарю. Соломон Рувимович несколько раз стукнул зубами о край стакана и закашлялся. Прошу, не подумайте, что я спятил. Но ваши ваш поступок может дорого нам всем обойтись.
Не сомневаюсь, вздохнул я. Если уж мы сцапали средства, которые кто-то привык считать своими. Впрочем, разве может один человек, даже Владеющий и титулованный дворянин, быть настолько опасным?