Боги, чтоб вас! Ничего сами не могут! рычал я, отламывая огромный кусок бревна.
Весь уголь и трухля быстро оказались вырублены, и лезвие алебарды теперь врезалось в сочную мякоть древесины. В нос ударил запах лесопилки. Деревья были так тесно переплетены, что некоторые брёвна и жерди, когда я перерубал их, резко выпрямлялись, да так, что мне пару раз здорово прилетело.
Лезвие вдруг пробилось сквозь волокна и нырнуло внутрь, заставив меня дёрнуться следом за ним. В лицо ударил холодный да чтоб эту чародейку!.. Слишком холодный воздух, аж снежинки завихрились.
Креона!
Неужели опять холод души выпустила? Да чтоб эту хладочару! Агату наказать за то, что другой магии не научила чуть что, так себя замораживает! Достало!
Малуш донёсся хриплый голос чародейки.
Жива, выдохнул я, А Лука
Ответа не последовало, и я стал ещё более остервенело прорубаться внутрь. Руки и ноги, ещё минуту назад казавшиеся обессиленными, потихоньку наливались мощью, словно этот мир наконец-то признал меня и стал подпитывать энергией.
Глава 8
Я сразу же ринулся в угол пещеры, к нише в стене, вокруг которой вихрился снег. Правда, я чуть не поскользнулся снег вокруг сразу же превращался в туман, оседая влагой на камнях, и из-за тумана было плохо видно, что там, у самой стены. Ну, а ещё тут было довольно
темно, если учесть, что вход загораживала древесная туша, в которой я просто прорубил дыру.
Креона!
Я влетел в туман и замер, едва не наткнувшись на иглы медоежа, запорошенные снегом. И прямо в иглы, в толстую шкуру Бам-бама, был воткнут огромный золотистый клинок. Смердящий свет! Нет НЕТ!
Получалось, что Бам-бам прикрыл всей своей тушей чародейку от удара какого-то сраного Храмовника. С трудом подавляя в себе неожиданно всколыхнувшую всё моё существо злость, я ухватился за холодную рукоять, но опять услышал слабый голос Креоны:
Не трогай Нельзя, Малуш.
Только тут я заметил, что иглы медоежа слабо подёрнулись, будто он вдохнул, и услышал слабый булькающий хрип зверя. Выпустив рукоять, я тут же упал на колени и подполз за тушу, где встретился взглядом со светящимися голубым светом глазами чародейки.
Клинок, прошедший сквозь медоежа, концом вонзился ей в плечо. Ещё чуть-чуть, и вошёл бы в сердце! Бездыханный медоёж своим весом задавил бы Креону, но её спасла выемка в стене, у самого пола, хотя ноги у чародейки всё равно оказались зажаты.
Я сразу понял, что рана у Креоны довольно серьёзная, но не смертельная. Тем более, она заморозила кровь и теперь, приложив ладони к мохнатой груди Бам-бама, щедро вливала в него свою магию холода.
Поджав губы и положив ладонь на холку медоежа, я ласково потрепал его иглы. Бам-бам не отозвался, хотя его веки были приоткрыты. Но всё же магические токи от его ауры мне подсказали медоёж жив, но уже на грани.
Я держу в нём ох-х жизнь прошептала Креона, Но больше ничего не могу
Ух, сожри меня Бездна! вырвалось у меня.
Я отошёл от них и встал, тяжело дыша и чувствуя полную беспомощность. Да, энергии в моих руках было уже достаточно, чтобы сжечь в пепел с десяток врагов Но я не мог исцелить!
Снова я почувствовал себя так же, как тогда, над телом собственной дочери. Властелин магии, способный разрушать города, но не способный спасти ценную жизнь.
Погоди-ка, а если «целительную тень»? Это слабая магия, но она может помочь Я попробовал призвать Тьму, но та не отозвалась. Тогда мой взор устремился к пальцу на правой руке, где под кожей было надето вросшее
Нет! Червонного Кольца Хморока нет!
Так вот почему я совсем не чувствую Тьмы
Медленно выдохнув, я попытался успокоиться. И это было сложно сделать, ведь я так и ощущал на себе взгляд Креоны. Она просто сохраняла жизнь в теле Бам-бама, и старалась по минимуму тратить свою. Она ждала, делая своё дело.
А вот я ничего не мог ничего сделать! Расщелину мне в душу
Отец-Небо, грязь ты бессмертная! За что ты так со мной? спросил я, чувствуя, что сейчас мне, как обычному смертному, сейчас придётся делать выбор между жизнями этих двоих. Никакое божество в это не вмешается.
И пусть выбор был очевиден Но я не хотел его делать! Я вообще не хотел выбирать, кому из моих соратников умереть. Я не хотел оставлять здесь Бам-бама после всего, что нам пришлось вместе пережить.
А Лука Он ведь не простит мне этого!
Лука
Я снова упал на колени перед Креоной:
Где мальчишка?
Креона, чьё лицо уже слегка покрылось изморозью, ответила не сразу.
Храмовники когда увидели его силу увели
Этот ответ заставил меня ударить кулаками по камням, раскрошив несколько в пыль.
Яриус пал, прошептала Креона, Светлый бог стал тёмным
В моей голове пронеслись образы, где я пытался сложить в единое целое пазл. Кажется, в мире богов произошла какая-то инверсия но это ни хрена не объясняет, что вокруг происходит!
Креона замолчала, снова медленно погружаясь в холод своей души. Да чтоб тебя
Не молчи, говори! рыкнул я, но в ответ была тишина.
Приняв решение, я встал и уже думал навалиться на Бам-бама, чтобы оттащить его от чародейки, и чтобы её сила шла только на спасение её жизни, как вдруг услышал звон лютни.
Замерев, я прислушался. Показалось? Это лютня Виола, точно его дурацкая привычка щёлкнуть одну струну, высвобождая какую-нибудь бардовскую силу