Участь постельного раба. Если, конечно, какая-нибудь из присутствующих здесь дам пожелает взять тебя себе.
Альв замолчал.
Я видела, как он стиснул зубы и в ярости раздул ноздри. Но потом его взгляд метнулся к изогнутому лезвию ножа со следами крови, и пленник тихо, со стыдом процедил:
Второе.
Что? переспросил судья. Повтори, что выбираешь.
Второе, выплюнул эльф чуть громче. На его бледных щеках под разводами пота и грязи расцвел румянец.
Кто-нибудь хочет этого мужчину себе в постель? обратился судья к женщинам из толпы.
Стоя на коленях, Альв протяжно выдохнул и закрыл глаза. Униженный, он даже не стал смотреть, кто выберет его себе в любовники.
Ну и где же его хваленая гордость? глумилась рядом Кияна. Где знаменитое эльфийское высокомерие? Разве должен воин бояться увечий? она хихикнула, прекрасно понимая, что увечье увечью рознь и ни один мужчина на месте Альва не смог бы отдать самое ценное в руки палача. Ему бы сохранили жизнь, его обещали вылечить и отпустить на свободу, а он предпочел рабство и бесчестье. А помнишь, что он сказал тебе, когда
Я уже не слушала ее, продираясь сквозь толпу к выходу из зала правосудия. Людское море никак не заканчивалось, а голос судьи все вопрошал и вопрошал:
Кто-нибудь желает утешиться с этим мужчиной? Кто-нибудь возьмет за него ответственность?
И все молчали.
«Как же я это ненавижу», молоточками стучало в висках вместе с током крови.
Я наконец добралась до открытой двери, когда судья сказал:
Если никто не захочет сделать этого мужчину своим рабом, приговор будет приведен в исполнение.
Последовала долгая пауза, в течение которой я напряженно сжимала дверную ручку и прислушивалась к тишине за спиной.
Эльфы очень красивый народ. Личико Альва не портили даже синяки. Кто-то должен был соблазниться избитым пленником. Кому-то из наших он обязательно понравится.
Но время шло, секунды складывались в минуты, а желающих овладеть красивым эльфом все не было.
Судья бросил палачу:
Лаян, приступай.
К потолку взвился дикий, истошный крик:
Нет! Нет!
Не вытерпев, я рванула назад к арене.
Двое крепких мужчин держали Альва за плечи, еще двое разводили ему бедра, чтобы палачу было удобнее подступиться с ножом.
Нет! Пожалуйста, нет!
Вид у эльфа был безумный. Его умоляющий взгляд прыгал по лицам женщин в толпе и буквально кричал: «Кто-нибудь! Ну пожалуйста, кто-нибудь!» Сейчас этому гордецу было все равно, кто станет его хозяйкой. Красавица или уродина, толстушка под двести килограммов или старуха лет восьмидесяти. Он был согласен на любую, лишь бы не остаться калекой ниже пояса. За три дня в Круге с первого красавчика Йолина слетел весь лоск, а за несколько секунд с ножом у паха вся спесь.
Кияна бурно радовалась унижению моего обидчика скакала на месте и хлопала в ладоши, как ребенок, а я боролась с тошнотой.
Если никто не захочет сделать Альва своим рабом, его оскопят.
Никому я не желала подобной участи. Даже ему.
Но почему никто его не выбирает?
Вдруг бешеный взгляд эльфа остановился на мне, выхватил из толпы мое лицо. Голубые глаза округлились в узнавании.
Я возьму его, сорвалось с моих губ.
____
Визуал главного героя. Несколько образов на выбор
1.
2.
3.
4.
5.
6.
Глава 3
Когда я сказала, что возьму его себе, Альв вздрогнул. Вне всяких сомнений, он меня узнал, но, похоже, пребывал в таком сильном отчаянии, что сейчас обрадовался бы любой хозяйке. Его тело расслабилось. Эльф протяжно выдохнул и прикрыл глаза, обмякая в своих цепях. Только что он избежал участи, которая для любого мужчины была страшнее смерти. Его голая грудь в капельках пота вздымалась от тяжелого, сорванного дыхания. Кожа на лице обтянула кости черепа, как бледная маска смерти, но у скул неровными пятнами алел чахоточный румянец розовые мазки стыда на белом полотне ужаса.
Как здорово, правда? щебетала под ухом Кияна. Теперь ты можешь отыграться на нем за то чудовищное унижение в Йолине. А знаешь, кого за это надо благодарить? Меня. Да-да, меня. Твоя любимая сестричка убедила наших женщин не брать этого подонка себе в постель, а оставить его тебе для сладкой мести. Этот Альв, конечно,
урод, но красавчик редкий. Если бы я заранее не подсуетилась, его бы схватили в первую же секунду. А так он твой.
Парадируя чванливых эльфов, Кияна скривила лицо и произнесла с наигранной брезгливостью:
Фу, толстые человеческие карлицы. Бе-бе.
Она зажала пальцами нос, как делают, если чуют неприятный запах:
Меня воротит от одного вашего вида.
И добавила уже своим голосом, перестав гримасничать:
Теперь этих толстых человеческих карлиц ему придется ублажать в постели.
Кияна хохотнула.
Всех человеческих женщин, какими бы стройными и высокими они ни были, эльфы считали полными и низкорослыми.
Я перевела взгляд с лица сестры на скованного пленника.
Альв все еще стоял на коленях в центре кроваво-красной арены и смотрел на меня настороженно, будто услышал Кияну и поверил ее словам о мести. Крылья его опухшего носа трепетали. Взглядом можно было разжечь костер из сухого хвороста.
Палач убрал нож в перевязь на поясе и отошел к границе Круга. Его место перед пленником занял судья собственной персоной. Это был худой мужчина с лицом таким же холодным и пустым, как и его голос. В своих мрачных одеяниях он напоминал ворона.