Мэгги отшвырнула стакан с соком, он опрокинулся, и оранжевая жидкость начала стекать со стола, оставляя постепенно растущую полупрозрачную лужицу на новом светлом паркете.
Что это за бред?!
Бред? Ты сам в этом точно уверен?
И Мэгги, не сказав больше ни слова, вышла из столовой.
* * *
Дом Питера Петтигрю был серым, неуютным, и в нем пахло так, как будто жил здесь не молодой двадцатилетний Питер, а старая бабка, обожающая кошек. Конечно, до него так оно и было, а он сам снял эту квартиру лишь недавно. Шторы на пыльном окне были украшены розовыми оборочками, которые, скорее всего, домовладелица сшила сама, под звуки очередного сериала, доносящиеся из телевизора. Теперь же некоторые из оборочек оторвались, отделившись от основной прозрачной ткани, и выглядели ужасно неопрятно. Но Питер этого не замечал, иначе давно поменял бы эти нелепые шторы.
Сам же он был одет все в ту же полосатую футболку поло, как будто других у него не было. Казалось, что он слегка поправился, потому что теперь футболка еще плотнее обтягивала его живот.
И ты виделся с Беллой?
Цисси просила за нее ходатайствовать на суде. Ну, чтобы ее в психушку отправили, а не в Азкабан. Белла клялась, что она не убивала Сохатого и не знает, кто это сделал.
Но между вами ничего не было? уточнил Хвост.
Ты же ее видел? Она похожа на швабру, которой Кричер моет полы. Я очень сомневаюсь, Хвост.
А может, ты напился?
Да нет, вроде. Эта сумасшедшая налила огневиски себе, мне тоже стакан протянула. Один стакан только выпил.
Теряешь хватку, Бродяга, раз тебя после стакана уносит так, что ничего не помнишь.
Хвост!
Питер дернулся и сразу замолчал. Могло показаться, что он понял: его другу не до шуток, но на самом деле он просто не хотел попасть под Сириусов тяжелый кулак. Только Сохатый мог безнаказанно шутить над Блэком столько, сколько ему вздумается.
Как мне теперь с Мэгги помириться? Мы женаты всего четыре месяца, а уже начались ссоры. Нет уж, семейная жизнь не для меня.
Ничего, поми́ритесь.
В этом Питер был уверен. Вот только говорить о своей уверенности Блэку он не собирался. Питер обладал уникальной способностью, которую сам не замечал, а другие не ценили. Он чувствовал людей. Угадывал их желания и страсти. И он знал, что Мэгги хотела носить фамилию Блэк, хотя, конечно же, он ни разу об этом с ней не говорил. О таком вообще говорить не принято.
Дело Лестрейндж ведь еще рассматривается, да?
Ага. Теперь срок скостят точно, раз она беременна, ответил Сириус, спрятав лицо в ладонях.
Сохатик-то как?
Да нормально. Мэгги и в этом меня упрекнула. Что она, заботясь о моем крестнике, сама ждет ребенка... Это все какое-то дерьмо, Хвост.
* * *
Ходят странные слухи, Сириус. Будто ты помог Беллатрикс Лестрейндж избежать Азкабана, сказал Дингл, потягивая сливочное пиво.
Орден Феникса теперь собирался уже не так часто, но еще не все Пожиратели были пойманы, и не все жертвы их террора обнаружены. Сириус на собраниях появлялся совсем редко уж как-то сразу все на него навалилось, и он теперь предпочитал жалеть себя, вместо того, чтобы действовать. Сейчас же, после слов Дингла, на него как будто тяжелым камнем упал груз всех принятых им решений.
Да идите вы все к черту! рявкнул Сириус, встал из-за стола и вышел, в сердцах хлопнув дверью.
1984
Сирриус самый лучший кррестный, Гарри лишь недавно научился выговаривать некоторые буквы и произносил их с особенным старанием.
А Мэгги истеричная сука.
Мегги истерричная сука.
Ты понимаешь, что я говорю?
Да.
Вот черт. Тогда не говори Мэгги, что она истеричная сука. Так, давай-ка, садись на метлу.
У Гарри была раньше детская метла, но она ему быстро наскучила. Потому что летать где-то под коленями Сириуса было неинтересно. Теперь он уже садился на большую метлу, но летал только вместе с Сириусом. Ему очень нравилось летать. Он любил смотреть на их дом и реку с высоты они казались такими маленькими, почти игрушечными. Однажды они летали совсем далеко, там, где проходила железная дорога, и она выглядела совсем как та, которую он раскладывал в гостиной, пока ему не надоело это занятие. Теперь она пылилась вместе с другими неинтересными уже игрушками, а вот летать ему не надоедало никогда.
Настоящий Сохатик, говорил Сириус. Вырастешь, поступишь в Гриффиндор и станешь ловцом в команде факультета.
Гарри никогда не играл в квиддич даже на детских метлах, потому что очень редко общался с ровесниками. Разве только с Мей, но она очень плохо летала на метле. Наверное, это оттого, что Мей была младше Гарри на целый год. Впрочем, это не мешало ему верить в свои исключительные способности к полетам, ведь так считал сам Сириус. Сириусу он верил.
Мэгги, сказал Гарри, показывая пальцем на фигурку у крыльца.
Она стояла, скрестив руки на груди. Это было видно с высоты их невысокого полета, отсюда даже можно было разглядеть ее недовольное лицо. Сириус глубоко вздохнул, прежде чем развернул метлу и начал снижение. Он мягко приземлился перед Мэгги, ловко подхватив Гарри одной рукой.
Мы опаздываем, тихо сказала Мэг.
Ее голос всегда был спокоен. Она никогда не кричала, но от нее неизменно веяло какой-то странной правотой и справедливостью, словно морозом. Гарри она казалась красивой. Ее волосы всегда были аккуратно зачесаны, большие голубые глаза смотрели на мир открыто и спокойно. Иногда она, оставаясь прекрасной, вдруг становилась ужасной. И тогда Гарри ее боялся, хотя она ни разу его не ударила. Она даже никогда не кричала на него, как делал иногда Сириус.