У самой дальней палатки, черной, не как остальные, он и обнаружил своего друга. Иван стоял зеленой бархатной спиной к нему и затягивал подпругу чьего-то коня.
Серый вдруг разозлился.
Ты тут встаешь в двенадцать часов утра, прешься пешком через целый город, натыкаешься на каждом шагу на толстых вонючих бургеров (или бюргеров, как там они называются?), а он не может подождать, пока его бедный страдающий друг не купит себе на завтрак (он еще и голодный вышел!) пару бананчиков в шоколаде!
- Ну и свинья же ты, царевич! - с сердцем произнес он в затылок Ивану.
Тот недоуменно повернулся, ненароком задев Волка локтем. И только тут он понял, что говорил не с затылком, а с лопатками...
- В смысле? - удивился незнакомец.
Если бы этой фразой он и ограничился, может быть, все кончилось бы для него хорошо. Но он имел неосторожность презрительно посмотреть на Серого сверху вниз. Или просто посмотреть сверху вниз - вариантов у него не было. Все остальное дорисовало раздраженное воображение Волка...
За ноги затащил Серый бесчувственное тело подальше в кусты около черной палатки, поправил примятую траву и, пожав плечами и заложив руки в карманы, вразвалочку направился дальше, чувствуя себя все лучше и лучше с каждым шагом.
- Он меня толкнул, - сообщил он спешащему куда-то шуту.
- Он меня толкнул, - пожаловался встречному дворянину.
- Он меня толкнул! - воззвал он к справедливости гончей под кустом.
И довольно улыбнулся.
Cолнце вновь светило ярко и приятно припекало.
Небо снова обрело синеву.
Люди вокруг опять стали дружелюбными и милыми.
Нет, все-таки, пока на свете есть наглые жлобы, которые считают, что они могут смотреть на тебя сверху вниз только потому, что они выше ростом, и которым можно надрать задницу - жизнь не такая уж и мрачная штука.
Иван потерялся почти сразу же, и то, что он некоторое время находился недалеко от Серого, вплоть до того момента, когда тот остановился у лотка разносчика чтобы купить себе завтрак, было чистой случайностью - царевич был уже потерян для этого мира, всерьез и надолго. Окружающий его мир мальчишеских грез, мир, оживающий на страницах пожелтевших фолиантов и в песнях бродячих менестрелей и трубадуров, романтический мир доблести, чести и отваги, мир, где прекрасные дамы томились в темницах у драконов, а рыцари без страха и упрека, презирая смерть, шли на все ради шелеста тонкой вуали, этот блистающий ослепительный головокружительный мир был рядом с ним! Могло ли быть счастье большее, чем прикоснуться к нему, вдохнуть пыль его дорог, услышать рев турнирных рогов, призывающих лучших из лучших на ратные подвиги!..
Как броуновская молекула, отталкивался он от одних и перелетал к другим, стараясь уловить ненасытными ушами малейший подробности, не пропустить самой незначительной детали.
- Вы слышали, говорят, сегодня опять появится Черный Рыцарь!
- Не может быть!!!
- Да! И он будет сражаться за руку и сердце принцессы!
- Генри, не отставай, потеряешься...
- А вы знаете, я слышала, будто он - сын Лотранского короля...
- Кевин Франк?!..
- Да нет же! Это невозможно, милый!
- Сосиски! Горячие сосиски!
- Еще как возможно, Люсиль!
- Шарлемань его ненавидит!
- Что булочник может понимать в политике!..
- От сапожника слышу!
- Но он-то любит принцессу Валькирию и жить без нее не может!
- Я тебе потом объясню, сынок...
- Ах, как это романтично, друг мой!..
- Да-да, в этом-то все и дело!
- Парочку сюда, мальчик...
- Я совершенно точно знаю, что именно поэтому король боится, что к вечеру он получит Кевина Франка в зятья.
- Сам-то он хочет выдать ее за генерала Айса!..
- Горячие сосиски!
- Так вот почему тот остался здесь, в то время, как вся армия ушла на запад сражаться с Шантоньцами!
- Конечно! А вы как считали, любезнейший!
- Генри, Генри, иди сюда, проказник!..
- Ну уж против Айса ему не выстоять, будь ты хоть сам Карл Великий!
- Да... Боюсь, ты прав, Эгон...
- Но есть еще Георг фон Вирин, и сэр Гранн...
- Эй, ты, с сосисками!..
- А Алекс де Ардани...
- Да сэр Вильям Крей...
- Ах, как это романтично, друг мой!..
- Сосиски! Сосиски!!!
- Черный Рыцарь...
- Генри! Вот вернемся только домой!..
Обрывки разговоров на одну и ту же тему доносились со всех сторон до Ивана - принцесса Валькирия, Айс, Черный Рыцарь, Шантонь, Шарлемань... И сосиски.
Ошалевшего царевича толпа вынесла на край леса, туда, где раскинулись шатры участников турнира - претендентов на руку благородной Валькирии. Там и тут, среди деревьев расхаживали оруженосцы, герольды, слуги, а иногда через откинутый полог шатра удавалось поймать краем глаза священнодействие - облачения рыцаря в боевые доспехи.
Иванушка сам не заметил, как оказался
у самого крайнего шатра, черного, наполовину скрытого в густых кустах. Боевой конь стоял рядом, полог был отогнут, и ни вокруг, ни внутри никого не было.
В голове взялась из ниоткуда и угнездилась прочно шальная безумная мысль.
С рассеяно-безразличным видом царевич прошелся пару раз мимо - никто не обращал на него абсолютно никакого внимания. Никого просто не было вокруг. И тогда он набрался смелости, севшим от волнения голосом пискнул: "Можно войти" и, не дождавшись ответа, бочком просочился внутрь.