- Очень приятно, - рот Гарри растянулся в натужной улыбке.
- Да, и мы тоже очень рады встрече с вами, - даже при свете масляных фонарей искренность царевича была видна невооруженным глазом.
- Ты за себя, за себя говори, - из уголка губ пробормотал Серый. - И кто тут из нас ренжер, мы тоже потом разберемся. А сейчас я в толк взять не могу - чего ты так радуешься что мы его встретили? Подумаешь, шшастье какое приперло!
- Если он действительно минисингер, ты не представляешь, как нам повезло! В нашем современном практичном и чересчур реальном мире их же осталось один на миллион! Это несказанная удача! Королевич Елисей за все время своих странствий - и то повстречал их меньше десятка - на страницах девяносто пять, сто двадцать, четыреста пятьдесят девять, пятьсот шестьдесят семь, семьсот сорок один, тысяча двести девяносто девять и три тысячи девятьсот девяносто пятой, в самой последней главе! Ты подумай только! Живой минисингер! Ты вообрази, что если это правда, и нам действительно так несказанно посчастливилось, то, статься, мы услышим настоящие баллады, может быть только что сочиненные, еще животрепещущие, пронизанные духом приключений, прикоснемся к романтическому миру отважных героев, славных подвигов, доблестных походов, прекрасных дам, вдохнем полной грудью пьянящий ветер дальних странствий...
Серый вдохнул полной грудью, мысленно поклялся никогда и ни за что больше в жизни не давать повода Ивану говорить о минисингерах и балладах, а королевичу Елисею при встрече вообще устроить веселенькую жизнь, и погрузился в рассматривание неторопливо проплывающего мимо городского пейзажа - прелестей и чудес большого города.
* * *
Примерно через полчаса знаменитые красильни предстали перед взором героев. Это подтверждала вывеска над дверью. "Красильня "Веселая Радуга" - вопреки невзрачной цветовой гамме гордо провозглашала она.
На первом этаже, в маленькой комнатке, судя по всему - приемной, их встретил невысокий белобрысый парнишка со стрижкой "под горшок", с виду немногим старше Ивана.
- Санчес, - с
картинным полупоклоном, отставив ногу и помахав рукой в области коленок, представил его Гарри. - Наш редактор, ценитель и кормилец.
Санчес смущенно улыбнулся и покраснел.
- А это - приезжие иностранцы, принц Джон и странствующий рыцарь сэр Вульф из Лукоморья. Мы имели счастье, или несчастье, или, так сказать, не было бы счастья, да несчастье помогло - познакомиться сегодня в переулке Башмачников. Они пришли мне на помощь в некой весьма щекотливой ситуации, незваные, но желанные, я бы сказал. И они будут жить у нас.
- Друзья Гарри - мои друзья! - не прекращая улыбаться, молвил красильщик. - Пойдемте, я покажу вам ваши комнаты! Правда, у нас тут немножко неприбрано, богемная жизнь, понимаете сами, но зато все свои. У вас багаж?
- Да, с вашего позволения. Не могли бы вы помочь донести? Но если вам тяжело, мы сами... - царевич двинулся на улицу, Серый и Санчес - за ним.
- Ого, - крякнул хозяин, взвалив на плечо мешок. - Что у вас там - чугун?
- Золото, - отозвался Иван из-под другого мешка.
Рыцарь Вульф скривился, как от зубной боли.
Санчес споткнулся на ровном месте.
- Шутка, гы-гы, - сказал Серый, делая царевичу страшные глаза.
- Гы-гы, - старательно выговорил Иванушка.
- Гы-гы, - задумчиво повторил Гарри с крыльца.
Красильщик оказался словоохотлив, и пока мешки несли до второго этажа до гостевых комнат, успел поведать новым знакомым, что красильня раньше принадлежала его отцу, что когда тот умер и завещал предприятие ему, он, Санчес, учился в гуманитарной гимназии, каковую ему и пришлось покинуть в связи со вступлением в наследство, тем более, что не покинь он ее, его бы все равно, скорее всего, к весне бы выгнали за хроническую неуспеваемость, нарушение режима и непочтение к преподавателям, несмотря на все неплохие отцовские денежки, которые тот платил за образование своего единственного отпрыска. Рассказал он, но скорее, не как о факте, а как о забавном недоразумении, что дела в красильне со смерти отца идут неважно, что сколько бы он ни старался (а не старался он нисколько) - клиенты и работники разбегаются, и оставленные родителем капиталы тают не по дням, а по часам.
- И что ты будешь делать, если разоришься?
Санчес ухмыльнулся и скинул мешок на пол в одной из комнат.
- Не ЕСЛИ разорюсь, а КОГДА разорюсь. Это вопрос времени, чувствую я... Не выходит из меня красильщика. Что делать буду? Стану трубадуром, буду бродить по свету с Гарри, играть на тамбурине, петь его песни...
- А он действительно минисингер? - глаза Иванушки вспыхнули с новой силой.
- Да, конечно! Самый лучший, какой только есть на свете - а мне их немало приходилось повстречать на своем веку - в гимназии, и за время знакомства с Гарри. Вы слышали, наверное, баллады "Король и шут", "Рыцарь и чудовище", "Чиль Ойленшпигель"?
- Нет, - как завороженный, царевич покачал головой.
- А "Птица и костер"?
- Нет.
- А "Королева тепла"? "Малиновый король"? "Когда окончен будет бал, и вновь взойдет луна..." - вывел Санчес, дирижируя себе рукой.