Под утро 9 июля, едва растаяла ночь и небо посветлело, хотя на траве ещё лежала густая серебристая роса, генерал армии Рокоссовский и начальник штаба Малинин продолжали работать над картой фронта, изучая, где и на каких рубежах ослабло сопротивление наших войск.
Маршал Жуков всё ещё отдыхает? спросил командующий фронтом, закуривая. Ты к нему не заходил?
Боже упаси беспокоить представителя Ставки без надобности, ещё обидится, усмехнулся Малинин. Но маршал не спит.
Откуда ты знаешь?
Когда шёл мимо его комнаты к связистам, то слышал его громкий голос, он с кем-то разговаривал по ВЧ. Подумалось, не Сталин ли ему звонил?
Рокоссовский хотел было что-то сказать, но в это время к ним вошёл маршал Жуков. Оба генерала как по команде поднялись из-за стола.
Ну, что нового на вашем фронте, коллеги? на весёлой ноте спросил Жуков, в упор глядя на Рокоссовского. Есть что-нибудь серьёзное?
Идут бои местного значения, кое-где враг стремится опрокинуть наши огневые позиции, но безуспешно, доложил командующий фронтом и зевнул.
Жуков не замедлил спросить:
Что, ночью опять не спал?
Не пришлось... обронил Рокоссовский и честно признался: Устал я за эти дни, Георгий Константинович. Всю ночь звонили телефоны, и мы с Малининым вели переговоры с командармами и комдивами...
Это я одобряю, Костя, необычно тихо произнёс маршал. В тяжёлую минуту найти тёплые слова для
того или иного командарма значит поддержать его, ободрить. Не так ли, генерал Малинин?
Истина, товарищ маршал!
Жуков улыбнулся.
У вашего командующего фронтом всегда припасены нужные слова для своих соратников, а вот я, Михаил Сергеевич, не в ладах с этим тёплым словом. Надо командарму сказать что-то доброе, а с губ срывается грубость. Костя, может, подскажешь, как мне быть? усмехнулся Георгий Константинович. Дашь мне совет?
В голосе маршала Рокоссовский уловил насмешку, однако возражать Жукову не стал, а свёл разговор к шутке:
Что-что, Георгий Константинович, а советы давать не умею. И он развёл руками.
Только сейчас Рокоссовский заметил, что Жуков был одет, видимо, собрался куда-то ехать.
Вы что, покидаете нас? спросил слегка удивлённый Рокоссовский, и в его голосе маршал уловил разочарование.
Уезжаю, подтвердил Жуков. На рассвете мне позвонил Верховный. На его вопрос, какая обстановка на Центральном фронте, я ответил, что у немцев нет таких сил, чтобы сломить нашу оборону. А коль так, то настало время Брянскому фронту и войскам левого крыла Западного фронта переходить в наступление. Тогда, Костя, и твой Центральный фронт сможет успешно начать боевые действия, как предписано Ставкой и Верховным главнокомандующим. Сам понимаешь, что если этого не сделать, немцы смогут организовать свою оборону, к которой они вот-вот перейдут. Как видишь, Костя, у меня от тебя секретов нет. Жуков широко улыбнулся.
И что же Верховный? спросил Рокоссовский с огорчением, которое он не скрывал, так как ему не хотелось, чтобы представитель Ставки покидал Центральный фронт: если ситуация осложнится, ему не с кем будет посоветоваться.
Товарищ Сталин согласился со мной и приказал выехать к генералу Попову (командующий Брянским фронтом. А. 3.) и вводить в дело Брянский фронт. Я даже согласовал с Верховным дату начала наступления.
Когда же, если не секрет? поинтересовался генерал Малинин.
12 июля.
Выходит, через три дня, уточнил Рокоссовский.
А чего время терять? усмехнулся Жуков. Кстати, когда войска Брянского фронта начнут продвигаться к Орлу, немцы наверняка станут снимать свои войска из группировки, которая действует против Центрального фронта. Ты, Константин Константинович, постарайся этим воспользоваться. Усёк?
Последние слова маршала вызвали в душе Рокоссовского прилив тёплых чувств, и ему захотелось хоть как-то отблагодарить Жукова.
Мне бы ваше умение, Георгий Константинович, разгадывать замысел врага, с грустинкой в голосе произнёс командующий фронтом.
Не прибедняйся, Костя, ты сам умеешь это делать, осёк его маршал. К тому же с ситуацией на Центральном фронте ты неплохо справляешься, и моя помощь тебе не потребуется. А вот генералу Попову и особенно генералу Соколовскому, недавно ставшему командующим фронтом, она не помешает. Жуков вскинул пытливые глаза на Рокоссовского. Ты, надеюсь, не забыл, кто командовал Западным фронтом во время сражения с немецко-фашистскими захватчиками под Москвой в сорок первом?
Как же, помню, неожиданно покраснел Рокоссовский. Такое не забывается...
В 1941 году в районе Истры на 16-ю армию генерала Рокоссовского навалились полчища врага. Потребовалось отвести наши войска на заранее подготовленный рубеж, чтобы эффективнее бить фашистов. Это был район реки Истры и Истринского водохранилища. Рокоссовский позвонил на КП Жукова, чтобы взять разрешение. Но Жуков в категорической форме отказал ему: «Приказываю стоять насмерть, не отходя ни на шаг».
Было такое, подтвердил Жуков, усмехнувшись.
Но я был уверен, что если отведу свои войска на рубеж Истры, то сохраню боеспособной свою 16-ю армию. И тогда я обратился с просьбой к начальнику Генштаба маршалу Шапошникову. Борис Михайлович дал мне своё согласие. Не успел я отдать приказ своим войскам, как в штаб 16-й армии поступила ваша грозная телеграмма. Я до сих пор помню её наизусть. «Войсками фронта командую я! телеграфировали вы, Георгий Константинович. Приказ об отводе войск за Истринское водохранилище отменяю, приказываю обороняться на занимаемом рубеже и ни шагу назад не отступать!» Когда я прочёл вашу депешу, продолжал вспоминать Рокоссовский, меня словно облили ледяной водой. Но я ваш приказ выполнил...