Думаю вот, куда меня направят служить, вздохнул Павел. Мой отец сейчас находится на Воронежском фронте, вот бы к нему попасть, а?
Ишь чего захотел! засмеялась жена. А я всё гадаю, куда сама поеду, если тебя пошлют на фронт.
Отвезу тебя в Саратов к матери, там у нас свой дом, сад, огород, улыбнулся Павел. Я же не могу взять тебя с собой! А когда родишь малыша, тебе одной будет с ним нелегко. А моя мама поможет, пока я буду на фронте. Или ты захочешь пожить у своего отца?
На лицо Люси набежала тень.
Никогда такому не быть! едва не выругалась она. У него молодая жена, вот и пусть с ней развлекается.
А если Владимир Анатольевич пожелает увидеть своего внука, ты же ему не запретишь? усмехнулся Павел.
Так он ещё не родился! засмеялась Люся. Вот как появится на свет, я дам тебе знать. А может быть, к этому времени ты ещё не уедешь на фронт.
Нет, Люсик, уеду, у нас ведь ускоренный выпуск. Моя профессия артиллерист, а они ох как нужны на войне!.. Да, спохватился Павел, я взял с собой письмо отца, только вчера получил. Он достал из кармана письмо и отдал его жене. Прочти, там и о тебе идёт речь...
Люся села на диван и развернула письмо. Она читала его неторопливо, строчки были кривые, неровные, видно, писал Василий Иванович на привале, но смысл каждой фразы доходил до её сердца, и она вдруг поняла, что волнуется.
«Сынок, писал Павлу отец, ты уж не сердись, что пишу редко и коротко. У нас всё время идут бои, они то затухают, то разгораются с новой силой. Однако я жив, здоров и не ранен, а вот за тебя переживаю. Неведомо мне, куда тебя направят служить. Если бы ты попал к нам на Воронежский фронт, я бы упросил начальство, чтобы тебя, лейтенанта, направили в наш полк. Я бы смог передать тебе свой боевой опыт, конечно, если к этому времени я буду жив...»
«А сына своего он крепко любит, не то что мой отец меня», подумала Люся и, передохнув, стала читать дальше.
«Теперь о твоей жене Люсе, писал Шпак-старший. Ты пишешь, что она нежна и красива, что любит тебя. Я, правда, ещё не видел её, но верю, что она тобой любима, а если так, то, когда будешь уезжать на фронт, отвези её к нашей маме, у неё она будет как за каменной стеной. Кстати, пришли мне её фотокарточку, мне так хочется увидеть твою фею, как ты её назвал...»
Люся свернула листок
и вернула его мужу.
Скажи, Паша, ты имеешь в виду добрую фею или злую? вдруг глухо и отрывисто спросила она, и в её голосе он уловил лёгкое раздражение.
Конечно же, ты добрая фея, выпалил Павел. Но ты поняла, что мой отец беспокоится о тебе? А знаешь почему?
Нет...
Если я не поеду на фронт, а поеду я наверняка, даже если меня не пошлют, я напишу рапорт с просьбой отправить меня в район боевых действий. А на войне всякое бывает, там смерть ходит за тобой как тень. И если вдруг меня срежет пуля, о тебе позаботится моя мама.
Пока Павел говорил, Люся достала из альбома свою фотокарточку и отдала её мужу.
Вот моё фото, пошли отцу, оно маленькое, и он сможет положить его в свою солдатскую книжку. Отошли ему письмо сегодня же и передай от меня горячий привет!
Хорошо, Люсик. Павел положил фотокарточку на стол. После обеда черкну бате несколько строк. Неожиданно глаза у него заблестели. У меня идея: напиши моему отцу короткое письмецо, и я вместе со своим отправлю его.
А что, твоему отцу будет приятно получить моё приветствие, улыбнулась Люся. Я поблагодарю его за совет переехать жить к Заре Фёдоровне, если ты уедешь на фронт.
Логично! улыбнулся и Павел. Моя мама в обиду тебя не даст.
На том и порешили.
Ты всё утро стирала, наверное, очень устала? Павел нагнулся к жене и заглянул ей в глаза. В них были теплота и ласка. Тебе надо отдохнуть. Ты приляг на диван, а я тем временем нарублю дров. Кстати, хозяйка квартиры не приходила?
Нет. А что? насторожилась Люся.
Я принёс деньги за квартиру, так что, когда придёт, отдай ей, пожалуйста. Павел положил деньги на стол. А что тебе сказал врач? вдруг спросил он. Ты была у него?
Нет, Паша... тихо обронила Люся. Боль в животе прошла, и я успокоилась. Рожать-то мне ещё рано, видно, что-то съела не то...
Павел затопил печь, и Люся приготовила обед: борщ, котлеты и жареную картошку, которую так любил муж.
Когда поели, Павел вышел во двор перекурить. Лицо освежил прохладный ветер, запахло горелой смолой это рабочие соседнего завода асфальтировали дорогу. Павел отошёл под развесистую липу, куда не попадали солнечные лучи, и закурил. Глотнул дым, и будто легче стало. В глубине души он понимал, что Люся должна показаться врачу в роддоме: мало ли что может быть! В это время жена вышла на крыльцо и, подойдя к нему, спросила:
Ночевать будешь дома?
Нет. Вечером мне заступать дежурным по роте, так что скоро пойду готовиться.
Люся шевельнула бровями.
Я хочу утром сходить к врачу, пусть меня посмотрит, сказала она. Я хотела, чтобы и ты со мной пошёл, но у тебя дежурство, так что сама пойду.
Только будь осторожна, предупредил её Павел. Ночью прошёл сильный дождь, скользко, на дороге лужи...
Не волнуйся, Паша, прервала его Люся. Я всё понимаю...
Люся грустная сидела в кабинете врача и ждала, когда её осмотрят. К ней вошла медсестра полная седая женщина с серыми большими глазами и шрамом на правой брови. Две недели назад, когда Люся приходила сюда, чтобы сделать укол, она спросила, где её зацепило. Варвара Варфоломеевна так звали женщину вздохнула: