Возможно, заметно смутился Конев.
Разрешите, товарищ командующий? В дверях стоял начальник штаба фронта генерал Иванов.
Заходи, Семён Павлович, я только что хотел тебя пригласить. К нам прибыл генерал Конев, чтобы обменяться мнениями о белгородско-харьковской операции. Принеси нам оперативные карты, над которыми мы с тобой работали.
Я мигом! коротко бросил Иванов и скрылся за дверью.
Пришёл он минут через пять, положил карты на стол, но, прежде чем сесть, учтиво поздоровался с Коневым. Как поживает мой коллега генерал Захаров?
Трудится в поте лица. Штабное дело он любит и готов ночами сидеть над оперативными документами. Конев пристально смотрел на карту, потом перевёл взгляд на Ватутина. Я начну с того, что 53-я армия генерала Манагарова с корпусом генерала Соломатина будет наступать вдоль Белгородско-Харьковского шоссе. Она и нанесёт главный удар в направлении Дергачей. Конев показал это место на карте.
Если 53-я армия наносит главный удар на Дергачи, заметил генерал Ватутин, то она должна выйти на линию ОльшаныДергачи. Стало быть, сменит на этой линии армию генерала Жадова?
Непременно. Ты, Николай Фёдорович, верно добавил, сказал довольный Конев. Далее. Он едва ли не до боли сжал губы, но тут же их разжал. 7-я гвардейская армия генерала Шумилова будет двигаться из района Пушкарного на Бродок, свой главный удар она нанесёт на Циркуны, а частью сил из района Забировки станет наступать на Муром и далее на Терновое.
А почему туда? не понял генерал Иванов.
Чтобы помочь 57-й армии форсировать реку Северский Донец в районе Рубежного, пояснил Конев. По опыту знаю, что при форсировании водного рубежа надо, чтобы кто-то тебя прикрывал.
А что, 57-ю армию Юго-Западного фронта уже передали Степному фронту? спросил генерал Иванов.
Пока нет, но если
она останется в составе Юго-Западного фронта, эта задача по-прежнему возлагается на неё. И потом, я не думаю, что Верховный мне откажет.
А вдруг откажет? усмехнулся Ватутин. Ты же знаешь не хуже меня, что Сталин порой весьма крут с нашим братом.
«Намекнул, что в сорок первом, когда наши войска оборонялись под Москвой, Сталин обвинил меня, что плохо командую, и хотел отдать под суд, но меня спас Жуков», подумал Конев, но Ватутину ничего не сказал.
Я это учёл. Конев посмотрел на карту и обернулся к Ватутину. Если 57-я армия не будет передана моему фронту, то она с подходом в район Мурома 7-й армии генерала Шумилова, героя Сталинградской битвы, перейдёт в наступление...
А что ты скажешь, Иван Степанович, о харьковской операции? спросил Ватутин.
Конев улыбнулся.
Что, не веришь в мой успех? Не сочти это за бахвальство, но в Харькове фашистам недолго осталось хозяйничать. Ты, должно быть, не забыл, что наши войска уже дважды сражались за Харьков. Первое наступление провели войска Юго-Западного и Южного фронтов в мае сорок второго года, однако ничего из этого не получилось, так как наступление было недостаточно подготовлено. В феврале сорок третьего снова началось освобождение Харькова, и это сделали войска Воронежского фронта. Но враг перегруппировал свои силы, подтянул свежие резервы, начал контрнаступление, и в середине марта Харьков пал. Я всё это учёл, Николай Фёдорович, и если возьму Харьков, а в этом я ничуть не сомневаюсь, то уже не отдам врагу этот промышленный украинский город. Это, скажу тебе больше, стало делом моей чести.
Даже так? заулыбался Ватутин.
А генерал Иванов добавил:
Вы учли опыт и уроки предшествующих операций, чтобы действовать наверняка?
Да, мои дорогие коллеги, твёрдо заявил Конев. Я долго размышлял, находясь на НП генерала Шумилова, откуда лучше нанести главный удар по городу. Прикидывал плюсы и минусы, прицеливаясь к Харькову со всех сторон, и наконец решил: наиболее выгодным направлением является северо-западное, там находится армия генерала Манагарова, она же и нанесёт по врагу главный удар.
Ватутин долго смотрел на карту, что-то подсчитывал в уме, потом вскинул голову и, глядя на своего гостя, произнёс:
В таланте тебе, Иван Степанович, не откажешь я тоже выбрал бы это направление. Почему?
Подступы к городу просматриваются лучше, лес, высоты, с которых хорошо виден Харьков, а не здания из бетона, которые следовало разрушать артогнём. Но, вдохновенно продолжал Конев, вместе с армией генерала Манагарова будут наступать и танки генерала Ротмистрова... Ну, что скажешь, Николай Фёдорович?
Пожалуй, так оно будет надёжнее, веско отозвался Ватутин. Но ты не забыл, что Ротмистров со своими танками всё ещё находится на Воронежском фронте?
Не забыл, коллега. Конев снова добродушно улыбнулся. Для проведения харьковской операции маршал Жуков как представитель Ставки и я просили Верховного передать танковую армию Ротмистрова в состав Степного фронта, и он не возразил. Так что, Николай Фёдорович, давай мне назад танкистов-гвардейцев. Конев произнёс эти слова с ехидцей. Но знаешь, что хуже всего в этой истории? В армии Ротмистрова нет почти половины танков. А где он их потерял? Под Прохоровкой, в танковом сражении.
Ватутин согласился с ним, но заметил, что враг оставил на поле боя все свои танки, вернее, не оставил, а потерял. Наши более маневренные Т-34 расстреливали «тигров» и «пантер» почти в упор.