А где потерпевшие?
Дома дрыхнут. Папуасы заявления сами приняли
Опер чертыхнулся, сгребая со стола чистую бумагу.
Миша, давай первого
Сержант вразвалку прошествовал к клетке, где, навалившись на решетку, дремал худощавый парень лет семнадцати в кожаной куртке и надвинутой на глаза драповой кепочке.
Подъем! крикнул нарочито громко, пнул по стальным прутьям.
Парнишка подскочил, растирая слипающиеся глаза.
Турбин, на выход.
Ты не кипятись, юноша! Разберемся.
Разбираться надо было в общаге
Ты учить меня вздумал? опер угрожающе поднялся из-за стола, нависая над щуплым подростком. Отвечай только на вопросы. Фамилия, имя, отчество.
Турбин Юрий Станиславович.
Дата рождения.
Десятого апреля семьдесят пятого года.
Где родился?
В Омске.
Ранее судим?
Нет.
Какие твои годы буркнул сыщик, ставя точку. Итак, коротко и по существу.
А что, собственно, было рассказывать? Просидев до закрытия в университетской библиотеке, они появились в общежитии около восьми. Перекусив еще теплыми, купленными у уличной торговки, беляшами с горячим чаем, завалились по кроватям. Руслан читал детективный роман, а он, Юра, просто отдыхал, стараясь не думать ни о чем
За стеной вовсю шла гулянка. К соседям частенько захаживал Славка Иванов, «золотой студент», как нарекли его на курсе, а по большому счету кутила и мот. Деньги, а папаша щедро спонсировал старания отпрыска, «грызущего» гранит науки, у него не переводились, и большей частью тратились на регулярные попойки.
Магнитофон гремел на полную катушку; казалось, даже стены тряслись и позвякивали стекла. Руслан оторвался от книги, читать стало невозможным, и опустил ноги на пол.
Опять пробурчал он, надевая шлепанцы. Никакого покоя.
А что сделаешь? повернулся к нему Юра. Если даже комендантша боится замечание сделать.
Ага А назавтра очутиться на улице.
У соседей пьяно заржали, покатилась со звоном бутылка.
Черт знает что! возмутился Руслан. Надоело
Юра достал из-под подушки рулон ваты, слепил заглушки и заткнул уши.
Во! поднял он большой палец. Почти не слышно.
За стеной истошно взвизгнули. Визг перекрыл отборный мат, послышался звук сочной пощечины. Еще раз кто-то тонко завизжал, после чего визг перешел в захлебывающийся девичий плач.
Не вмешивайся! посоветовал Юра приятелю, видя, что тот, забросив детектив, пошлепал к двери. Мы же крайними будем.
Руслан презрительно процедил сквозь зубы.
Ну и сиди. Я тебя не зову
Он ушел в коридор; донесся стук в соседнюю дверь.
Как же, сиди, проворчал Юра, слезая с кровати и обуваясь. Чую, влипнем с тобой в историю.
Руслан, заметив вышедшего Турбина, не удивился,
точно знал, что иначе и быть не могло, и еще раз постучался. Но музыка ревела столь оглушительно, что в комнате его просто не услышали. Повернувшись спиной к двери, он три или четыре раза с силой пнул ее.
Магнитофон немного приглушили. Внутри затейливо выругались, щелкнул отпираемый замок. На пороге возник по пояс раздетый Стас Милованов, нетрезво уставившись на них.
Че надо?! с вызовом спросил он.
Юра вошел вслед за Русланом, надеясь уладить назревающий конфликт миром.
Посреди комнаты стоял стол, заставленный пустыми винными бутылками и закуской. В кресле, под красочным плакатом с изображением Сильвестра Сталлоне, таращился на пыхтящую на диване парочку второй жилец, Гаврилов.
На диване же шла неравная борьба. Заплаканная девица с растрепанными волосами, перемазанная потекшей косметикой, отбивалась от пристававшего Иванова. Подмяв под себя, зажимая лапой рот, толстяк жадно шарил у нее под юбкой. С силой рванул, отбросил на пол белые кружевные трусики.
Сволочь!.. давилась слезами девушка. Скотина!
Руслан шагнул к разрывающемуся магнитофону и дернул провод. Дикий рев, даже отдаленно не напоминающий музыку, оборвался.
Немедленно прекратить!
Славка ослабил хватку, и девица, воспользовавшись замешательством, выкарабкалась из-под него и забилась в угол.
Отдуваясь и растирая по лбу пот, Иванов взял со стола бутылку «Монастырской избы» и принялся пить из горла. С бульканьем вино проливалось в луженую глотку.
Пшли прочь! оторвавшись от бутылки, выдохнул он.
Зря ты так, сказал Руслан, краем глаза подмечая, что зашевелились подпитые Славкины дружки. Дело пахло заурядной дракой.
Иванов грохнул об стол опустошенную бутылку и обтер ладонью мокрые отвислые губы.
Слышь, чурка! пыхтя, проговорил он. Че ты приперся! Уматывай, пока не началось! И прибавил. В натуре
Руслан оскорблений сносить не привык. Ни брошенных в запальчивости, ни прошептанных с потаенной ненавистью за спиной. Отец учил: «Хочешь, чтобы люди тебя уважали, научись уважать себя сам». Стоит единожды стерпеть унижение, и неважно, под каким благовидным соусом, и скоро перестанешь уважать себя
Кулаком он достал челюсть обидчика. Бритоголовый толстяк с золотой цепью на шее, неуклюже завалился на стол.
Стол был древним и держался на соплях. Не выдержав массы обрушившейся туши, он затрещал и развалился. Посуда посыпалась, захрустело под ногами битое стекло.