Насколько мне известно, единственные, кто относится с пониманием к характеру и образу жизни леопарда, это пигмеи бамбути, проживающие в лесу Итури, местности, где леопарды кишмя кишат. Бамбути своего рода кочевники, которые не строят постоянных деревень. И когда они обнаруживают, что близ их временной стоянки бродит леопард, то отпугивают его криками, угрожающе размахивая луками. Если пигмей, пробираясь в одиночку через абсолютно непроходимый буш, неожиданно натыкается на леопарда, он размахивает своим малюсеньким, в три фута, луком и громко кричит: «Огу, огу, муради!» «Прочь с дороги, дедушка!» Изумленный и смущенный леопард спасается бегством. А нахалюга пигмей топает себе дальше, чтобы потом при случае заявить, что заставил леопарда «поджать хвост, словно собака».
Когда я жил с отрядом пигмеев в секторе леса Эбуйа, то как-то раз воспользовался кличем бамбути. Я собирал грибы с женщинами и оказался на небольшой полянке. Шел я, внимательно разглядывая землю. Внезапно ощутил на себе чей-то явно не человеческий взгляд и, подняв голову, увидел, что в двадцати пяти футах от меня на поросшей мхом земле сидит взрослый леопард и наблюдает за мной с нескрываемым любопытством. Прожив много лет в чаще леса, он наверняка никогда не встречал Целого человека. Но у меня в руках, за исключением корзины с грибами, не было ничего, что напоминало бы оружие, а одет я был в знакомое ему облачение пигмеев потрепанную набедренную повязку. По всей видимости, бедный зверь изо всех сил старался понять, кто же я такой.
Решив сыграть роль пигмея до конца, я сделал шаг вперед и заявил: «Огу, огу, муради!» «Дедушка» резко кашлянул и заворчал, но абсолютно не смутился и даже не подумал поджать свой, в три фута длиной, хвост. Он и ишь еще пристальнее уставился на меня. Я не был склонен к тому, чтобы менять тактику, поэтому поменял язык на тот, который выучил за год недавнего пребывания в Соединенных Штатах. «Дедуля! прогромыхал я по-английски. Катись отсюда!»
Леопард развернулся и исчез в буше. Чуи почти всегда так поступают. И так же ведет себя каждый так называемый опасный хищник, когда оказывается лицом к лицу с человеком и пугается. Правда, только если ему предоставляется возможность ретироваться. А люди может потому, что по субботам смотрят слишком много фильмов о «джунглях», до сих пор верят в то, что звери один за другим выскакивают прямиком из кустов, чтобы напасть на прохожего. И похоже, они так и будут в это верить, хотя сей миф не однажды развенчивался. Об этом упоминал и выдающийся натуралист и писатель Айвен Сандерсон. Вот что он остроумно написал в своей «Книге Великих Джунглей»:
«Всем этим существам я просто говорю что-то вроде «Бу-у!», очень громко и повелительно, и они исчезают бегом марш Честно говоря, за время моих сорокалетних скитаний по джунглям на меня не нападал ни один зверь крупнее муравья».
Пигмеи не только сошлись с Айвеном Сандерсоном во мнении, но и перещеголяли его. Мутуки, старый джентльмен из Эбуйи, однажды объяснил мне, что клич-приветствие леопарду на самом деле не предназначен для того, чтобы его напугать. Пигмеи таким образом выражают ему свое сыновнее почитание. Давным-давно, как рассказывал Мутуки, леопард укладывал спать своих котят, но обнаружил вместо них выводок болтливых пигмеев. Папа-леопард стоически отнесся к ситуации, но после того, как на свет стали появляться одни бамбути, он потерял терпение. «Либо прекратите болтать, сказал он своим детям-пигмеям, либо идите прочь и живите как хотите». Пигмеи, которые, возможно, самые говорливые, самые шумные и самые веселые люди на земле, тотчас же удалились. И теперь, когда бы они ни встретили своего
далекого предка, всегда напоминают ему о старых семейных узах.
Другие представители человеческого населения Великого Леса, племена Судана и банту, придерживаются иного мнения о Чуи. В их народных сказках леопард выступает как злобный, алчный и беспощадный царь-тиран. В этих легендах звери, «люди буша», живут по тем же законам, что и люди, представители различных африканских племен. Звери с фатальным пессимизмом попустительствуют леопарду и позволяют ему совершать свои злодеяния точно так же, как в прошлом племенные царьки эксплуатировали свой народ, продавали его в рабство и даже поедали детей. (В 1871 году немецкий ученый Георг Швайнфурц случайно набрел в Итури на племя магбету, которым правил король Мунда. Швайнфурц посетил королевский двор Мунды и, к своему ужасу, обнаружил, что правитель магбету придерживается диеты: «одно упитанное дитя в день».)
При встрече с леопардом обитатель какого-либо племени банту обычно визжит, разворачивается и убегает, иногда держа курс к ближайшему дереву. Подобные действия крайне опасны при встрече с любым животным, ну, а если имеешь дело с необыкновенно умным представителем кошачьего рода, это еще и абсолютно бессмысленно. Ведь этот зверь замечает любое проявление слабости, обладает врожденным инстинктом кидаться на все, что движется, и запрыгивает на деревья гораздо быстрее и ловчее, чем человек.
Принимая во внимание подобное поведение, диаметрально противоположное тактике дерзких пигмеев, тот факт, что взрослые мужчины время от времени подвергаются нападению леопарда, не вызывает очень уж | пивного удивления; поразительно то, что Чуи нападает так редко.