Первые месяцы львята питаются одним молоком и сосут как свою, так и чужую мать. Симба Джике принимает всех, только отталкивает или осторожно откидывает львят постарше, если они мешают подойти к молочному бару малышам. Когда львятам исполняется три-четыре месяца, их постепенно отлучают от молока. Львица приносит им куски кровавого мяса, и, если они не проявляют к нему интерес, она отрыгивает часть полупереваренного мяса для подкормки. Вскоре львята начинают есть мясо в любом виде, затем привыкают к нему и в возрасте пяти месяцев прекращают питаться молоком. Тогда же они достигают размера крупных собак и начинают учиться Симба Джике берет их с собой на охоту.
Во время первых ночных вылазок (львица никогда не станет охотиться с малышами днем) она прячет их в высокой траве или в овраге, а сама выслеживает добычу. Случается, что они удирают, но обычно остаются там, где их оставили, особенно если их сопровождает львица-«тетушка». Некоторые зоологи подозревают в поведении «тетушки» скрытые мотивы: будто бы она на самом деле мегера, которая торчит близ львят в надежде ухватить кусок и себе. Она, без сомнения, получает мясо, но, принимая во внимание тот факт, что сиделки человеческого племени зарабатывают деньги за каждый час работы, жестоко осуждать мотивы поведения сиделки львиного рода.
Когда львята становятся старше, сильнее и крепче, Симба Джике обучает их выслеживать и убивать добычу, что они и делают очень неуклюже и смешно. Тем временем мамаше приходится содержать еще и мужа. Иногда он помогает ей, но чаще, лежа на земле, лишь наблюдает за тем, как его жена или весь гарем ловит добычу. Потом он встает и отгоняет свое семейство от мяса. В дополнение к этой несправедливости, к нему присоединяется какой-нибудь холостяк, а львицу и голодных львят они отталкивают в сторону и даже бьют, если те сопротивляются.
Когда добычи мало, еды может всем и не достаться. Если же после львов что-то остается, следующей к трапезе приступает львица. К этому времени она уже очень голодная, и теперь уже сама мать награждает подзатыльниками чуть подросших львят, когда они пытаются прорваться к мясу раньше нее. И им приходится ждать своей очереди. Поэтому сытыми они бывают лишь в том случае, когда добыча большая. Если еды постоянно не хватает, львята начинают чахнуть и могут погибнуть от голода.
Подобный пример раздачи пищи полностью соответствует классической традиции людей-африканцев, причем самой ужасной. Население буша не имеет возможности получать мясо в достатке, поэтому первым в семье ест мужчина, и обыкновенно не считаясь с другими. Женщинам мясо достается редко. У детей, которые вовсе лишены мяса, может развиться куашиоркор, или недостаточность протеина, что приводит к их смерти или задержке умственного развития. Только пигмеи бамбути, ведущие примитивный образ жизни, кормят за столом всех, выдавая равные доли и женщинам, и детям, и старикам.
Если львятам все же удается выжить, связь между ними и матерью постепенно ослабевает. И к двум годам они становятся полностью независимыми. Самки часто остаются в прайде и, достигнув половой зрелости, что происходит в трех-четырехлетнем возрасте, превращаются в официальных жен гарема. Самцы, обыкновенно покидающие прайд, чтобы образовать свой собственный холостяцкий, спариваются в этом же возрасте. Но лишь по истечении двух или более лет они становятся сильными настолько, чтобы править гаремом.
Ведя подобный образ жизни, Симба вряд ли имеет право претендовать на роль царя. Но ради почитателей львиного племени, которые начнут переживать из-за развенчания их легенды, я, так
на свои собственные увечья, убивают его.
Оставшиеся в живых львы получают в награду мясную тушу весом в три четверти тонны. И, как принято, первыми берутся за дело самцы, только теперь еды хватает всем и львицам и львятам. Присутствующие на банкете откусывают мясо зубами. Челюсти львов устроены таким образом, что двигаться вбок они не могут и работают наподобие гигантских вертикальных ножниц, по краям которых торчат острые, как нож, резцы. Львы слизывают мясо с кости сильно видоизмененными, похожими на терку, вкусовыми сосочками на шершавом кошачьем языке, но не хрустят костями и не жуют их у них слабые коренные зубы, даже вырожденные, по сравнению с великолепно отточенными зубами медведей и собак.
Сожрав от двадцати до сорока фунтов мяса заодно со шкурой, они со вздувшимися животами укладываются подремать рядом с добычей и поднимаются исключительно для того, чтобы отогнать стервятников, гиен и шакалов. Через денек-другой они поедят снова, потом еще разок, а затем разлагающийся труп начинает кишмя кишеть извивающимися личинками. Но львы будут продолжать с наслаждением пожирать труп и дальше.
Охота львов на буйвола, от самого начала до самого конца, выглядит не очень приятно, но мне известно воистину отвратительное зрелище, когда на буйвола, исключительно ради трофеев, нападают охотники-туристы. И выглядит эта картина не менее кровавой, хотя охота ведется самым современным оружием. Вот как описал банду таких туристов профессиональный охотник Александр Лэйк, который отнюдь не питает иллюзий в отношении своих клиентов и своего ремесла, в книге «Убийцы в Африке. Правда о животных, лежащих в засаде, и охотниках, врущих в печати».