Подождите начал было Беферн, но Шванеке не дал ему и слова сказать.
Нравятся они вам, герр оберлейтенант? Вот эта блондиночка она из Берлина. С ума сойти, правда? Если изъявите желание
Тут Шванеке наклонился к офицеру и зашептал, словно решив доверить страшную тайну.
Так вот, если надумаете, герр оберлейтенант, могу вам и ее адресок подкинуть. Будете в Берлине, заглянете. Не пожалеете, самый прожженный ерь мальчишкой себе покажется, поимев с ней дело.
Беферн невольно поежился. У него перехватило дыхание. Он хотел чтото сказать, но смог лишь нечленораздельно прошипеть в ответ.
Что это с вами? Уж не прихворнули ли вы, герр оберлейтенант? озабоченно спросил Шванеке.
После этого Беферн полчаса гонял Шванеке по двору казармы. Пока не охрип и не устал. А Шванеке хоть бы хны знай скалит зубы. Разве что вспотел немножко.
Да, герр оберлейтенант, у вас
получается почти так же, как у моего самого первого фельдфебеля, у которого я еще в новобранцах бегал, признался он Беферну. Ну а насчет адресочка той крали
Замолчите! фальцетом выкрикнул Беферн.
После пятидесяти приседаний Шванеке мог идти отдыхать. Колени жутко тряслись, но виду он не подавал. Нет, думал он, слабоват ты, дорогуша. Ну ничего, я тебе еще кровушку попорчу, можешь быть уверен.
Тем временем туалет, где Дойчман наводил порядок, был готов. Дойчман тоже.
До сих пор юмор висельника коекак выручал его. Но теперь перестал он был слишком измотан, унижен, раздавлен, чтобы всерьез воспринимать брань Крюля и других унтерофицеров. Тяжелое заболевание, нервотрепка следствия и суда настолько доконали этого человека, что он был почти готов отдаться на милость пытавшемуся изничтожить его окружению. Ни гнева, ни ожесточенности он больше не ощущал, только усталость, чудовищную усталость. И вот он, поставив куда положено ведро и швабру с выжатой тряпкой, на излете сил дотащился до спального помещения с однойединственной мыслью: выкурить сигарету и тут же улечься спать. И проспать день, два, неделю, лишь бы только тебя не тревожили. Невыносимо болела левая рука та, куда он впрыснул инфекцию. Исхудавшую конечность покрывали шрамы.
Горевшая вполнакала голая лампочка распространяла отвратительно унылый свет. За длинным, грубо сколоченным столом посреди прохода между койками коекто из личного состава резался в карты, но большинство уже заняли горизонтальное положение на койках. На другом конце стола бывший полковник пристально разглядывал перебинтованную руку. Бывший майор обреченно подметал пол ему сегодня выпало дежурство по кубрику.
Дойчман, подойдя к тумбочке, достал из дальнего угла портсигар. Портсигар был изящный, из черной кожи, с его монограммой в нижнем углу подарок Юлии. Сев за стол, он вынул сигарету, закурил, а портсигар положил перед собой.
Ну что, небось Крюль заставил попахать? осведомился один из игроков в карты, небольшого росточка, тщедушный человечек с крысиным лицом. Осклабившись, он выставил напоказ пожелтевшие зубы. Когдато в Берлине он промышлял как сутенер, не брезговал и мелкими кражами. Дойчман безразлично кивнул. Не было сил на разговоры.
В этот момент в кубрик ввалился Шванеке, как всегда с улыбкой до ушей.
Ух, доложил он, едва захлопнув за собой дверь, он, наверное, думает заеть. Раньше сам зается.
А где он сейчас? спросил игрок в карты.
Умаялся. Пошел спать. Пес вонючий. Нет уж, это мы еще поглядим, кто кого, произнес Шванеке. Еще не родился на свет тот, кто доведет до ручки Карла Шванеке.
Сыграешь? обратился к нему картежник.
Погоди.
И в этот момент он заметил за столом ссутулившегося Дойчмана.
Что там с тобой стряслось?
Эрнст Дойчман никак не отреагировал. Тогда Шванеке подошел к нему и снова спросил:
Какие проблемы? Может, кто обидел, а? Профессор?
Дойчман потянулся к портсигару и стал нащупывать сигарету. И тут увидел, как толстая волосатая лапища Шванеке с короткими ногтями с траурной каймой ухватила вещицу. Дойчман невольно поднял взор.
Шванеке, повертев портсигар, уважительно покачал головой, потом, поднеся к носу, принюхался, вынул сигарету и закурил.
Отдайте мне портсигар, пожалуйста, едва слышно произнес Дойчман.
Неплохая штучка, оценивающе произнес Шванеке. Сколько хочешь за нее?
Отдайте мне портсигар!
Вот что, даю тебе за него две фотографии. Сам выберешь, какие.
Дойчман вскочил и попытался вырвать портсигар из рук у Шванеке. Тот, попятившись, сунул портсигар в нагрудный карман и, не вынимая горящей сигареты изо рта, застегнул пуговицу.
Пусть он побудет у меня, пока ты не решишь, что за него хочешь, невозмутимо ответил он, прищуриваясь от попавшего в глаза дыма. Так и быть три фотки. Усек?
И решив таким образом вопрос об обмене, повернулся и шагнул к столу, за которым сидели четверо игроков. Дойчман бросился за ним, сначала зажмурился, потом открыл глаза и, задохнувшись от охватившего его возмущения, выкрикнул:
Портсигар Верните мне портсигар!
В этот момент поднялся высокий полковник.
Кто сдает? как ни в чем не бывало осведомился Шванеке у крысомордого и, ногой подвинув табурет, собрался сесть. Но тут, почувствовав у себя на плече чьюто руку, резко обернулся. Оказывается, к столу босиком подошел Эрих Видек. Его крестьянская физиономия пылала гневом.