Золото Шлимана Филипп Ванденберг
Золото Шлимана / Пер. с нем. Е. П. Лесниковой, А. Л. Уткина, В. В. Ток, Л. И. Некрасовой под ред. М. В. Ливановой; Худож. А. А. Барейшин. Смоленск: Русич, 1996.592 с., ил.ISBN 5-88590-462-6.
© 1995 by Gustav Н. Liibbe Verlag CmbH, Bergesch Gladbach
© Перевод. E. П. Лесникова, А. Л. Уткин, В. В. Ток, Л. И. Некрасова, 1996
© Русич, 1996
© Оформление. А. А. Барейшин, 1996
ПРЕДИСЛОВИЕ
Все началось восемнадцать лет назад. Тогда я впервые написал о Шлимане. Книга «По следам нашего прошлого» рассказывала о «величайших приключениях в археологии», и трактовка образа Шлимана здесь не отступает от традиционных представлений. Спустя семь лет состоялась моя вторая литературная встреча с этим человеком. В моей книге «Потерянная Эллада» Шлиман был главным действующим лицом, и потому работа над ней велась с особой тщательностью.
Тогда, в 1984 году, я поразился тому, что Шлиман в действительности был совсем другим, непохожим на того, чей образ хотели навязать нам целые поколения писателей. Они взяли за основу своих произведений и признали неоспоримыми как составленные самим Шлиманом собственные жизнеописания, так и ту биографию, что в двадцатые годы вышла из-под пера немецкого писателя Эмиля Людвига по поручению вдовы Шлимана, Софьи.
Сам Шлиман подчас лгал безбожно. Целые этапы в его жизни чистый вымысел, как, например, его юношеская любовь к Минне Майнке. Эта особа из высших аристократических кругов с трудом удержалась от желания начать процесс против Шлимана. А Эмиль Людвиг написал только то, что хотела опубликовать вдова. Например, легенду о том, что это она тайно вывезла «сокровище Приама» из Трои. Но при этом она забыла сжечь те письма, которые доказывают, что ее в то время не было в Трое.
Девяносто девять процентов всех писем Шлимана и их дубликаты написаны с учетом их будущей публикации. Они показывают приукрашенного Генриха, такого Шлимана, каким он всегда хотел быть. Лишь сотая часть всех личных писем действительно правдива, и только здесь перед нами предстает настоящий, неизвестный Шлиман. Отобрать эти документы было нелегкой задачей.
Что же касается стилистических особенностей многочисленных писем Шлимана и его сочинений, то здесь мы сталкиваемся с неуклюжестью неумелого автора и высокопарностью XIX века. Поэтому в целях большей четкости я отредактировал многие текстовые фрагменты, устранил грамматические ошибки и сократил бесчисленные пассажи. Это касается как американских путевых заметок и писем Шлимана на французском языке, так и греческих и латинских текстов античных авторов, которые я частично перевел заново. Без изменений я оставил только великолепный старомодный перевод «Илиады» Иоганна Генриха Фосса .
Характеристики действующих лиц и диалоги этой книги ни в коем случае не выдуманы. Они взяты из писем Шлимана или сообщений газет об определенных событиях; все происходило в точности так или подобным образом. Источники приводимых цитат даны в конце книги.
Сокровище Приама, не существовавшее в действительности, есть символ жизни Генриха Шлимана великого человека, рост которого составлял 157 сантиметров , но который мог сдвинуть горы и был одержим одной-единственной идеей. Он был неутомимым трудоголиком, прожившим десять жизней, но все годы остававшимся одиночкой, посторонним, чудаком. И мои
чувства к этому человеку колеблются от высочайшего восхищения до глубочайшего презрения. Но именно из таких противоречий и рождаются книги.
I. МАЙ 1945 ГОДА, БЕРЛИН В ОГНЕ
Вопреки всем налетам, возле зоопарка уцелел высотный бункер неуклюжее семиэтажное сооружение с бетонными стенами толщиной в пять метров, с четырьмя зенитными башнями на плоской крыше; площадь его составляла 50 квадратных метров. Это был крупнейший музей и лазарет Берлина. Никто не мог сказать, сколько людей нашли укрытие на всех его мрачных, душных этажах. В крайнем случае здесь хватило бы места для пятнадцати тысяч. От бункера исходила ужасная вонь. Запах пота, крови и страха смешался с проникающими из перегруженной кухни первого этажа запахом вареных овощей, в основном репы.
Лишь немногие знали, что скрывалось за дверями комнат 10 и И на втором этаже. И худощавый мужчина, иногда выходивший в полумрак коридора, не отличался ничем необычным: он был высоким и худощавым, что не слишком бросалось в глаза (все недоедали в дни войны). Этим человеком был профессор Вильгельм Унферцагт; он был одет в темный костюм, носил никелированные очки и никогда не забывал запереть за собой дверь, выходя из помещения.